Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Так точно, ваше высокоблагородие, – кивнул сержант. – Как же его не помнить, хороший он дядька и к нам со всей своей искренней душой расположен. Ох, как непросто ему и всей его семье при этом штурме сейчас будет!

– Не то слово – «не просто», Лужин, – нахмурившись, произнес Алексей. – Сам ведь прекрасно знаешь, что во взятых приступом городах потом бывает. А я ему слово давал, что сделаю все, чтобы только сохранить жизни его самого и его семьи. Вот тебе и задание соответствующее: держи при себе самых отчаянных пластунов, и, как только мы прорвемся через крепостные стены, проходите за порт в «греческий квартал». Занимайте там оборону в доме Димитракиса, и не допускай к нему никого. Мы туда тоже, как только сможем, подоспеем и одних надолго вас не оставим.

– Понял, Алексей Петрович, прорвемся к Спиросу, – пообещал сержант. – Ежели вдруг чего там со мной случится, так у меня и Ваня Соловей, и Лазар с Огненом тоже у грека были. Не допустят они, чтобы семейство торговца сгинуло.

– Вот и хорошо, – вздохнул Алексей. – Только смотри, Цыган, ты мне живой нужен! И разговоры ты эти давай-ка брось, про вот это свое – «если что случится»! Чтобы сам ты, Федя, ножками своими дошел до грека и людей там своих в оборону вокруг поставил. А потом никуда вы не лезете, стоите там и ждете спокойно до нашего подхода! Живым быть! Все ясно тебе?! Не слышу ответа я, Лужин!

– Так точно, ваше высокоблагородие! – гаркнул тот весело. – Есть ножками до грека дойти и живым быть!

– Ну вот то-то же! – проворчал Алексей. – А то – «вдруг чего со мной случится»! Не первая и не последняя эта у нас с тобою крепость, Федька. Кто, ежели вдруг что случится, молодых будет учить, как спиртус надобно грамотно у армейских лекарей воровать, ну или провиант у старшего интендантства? Вот то-то же, молчишь, щуришься, словно кот, а то уж я не знаю, откуда приварок мясной в наших котлах!

Сзади, от русских валов, донесся глухой топот тысяч ног. В семь часов утра штурмовые колонны в полном молчании начали свое движение в сторону крепостных стен.

– Батальо-он! Слушай мою команду! – приглушенно крикнул Егоров. – Всю верхнюю зимнюю одежду скидывай прямо там, где сейчас стоишь! Всем быстро поправиться, привести свою амуницию и оружие в порядок. Оправиться всем, я сказал!

Более пяти сотен полушубков разом полетели на снег. Егеря сноровисто подгоняли ремни амуниции под мундиры. Лешка и сам скинул свой полушубок и подбодрил батальонных вестовых с барабанщиком.

– Шустрее бегать станете! А значит, и шансов больше у вас выжить будет!

При двадцатитрехградусном морозе тело быстро леденело, щеки и нос начало покалывать. Стоять так долго было невмочь. Но вот к цепи егерей подошли и штурмовые колонны.

– Вперед, стрелки! – махнул рукой возглавлявший наступление всего левого русского крыла бригадир Горич.

– Вперед, братцы! – крикнул Егоров, и цепь егерей бросилась к вражескому валу.

Турки явно ждали приступа. Вся огромная, высокая насыпь разом озарилась огнем сотен факелов и всполохами от выстрелов. Перебегая с места на место, «волкодавы» начали вести частый ружейный огонь.

Возле уха просвистела пуля, Алексей инстинктивно пригнулся и сместился чуть влево. Рядом с ним бежали старший батальонный вестовой Кокин Матвей и барабанщик Дементьев Никита. В руках у них были короткоствольные егерские фузеи, а подполковник держал наизготовку родной штуцер. До турецкого вала было уже рукой подать, вот он проступает в предрассветном сумраке огромной темной грядой.

«Бам! Бам! Бам!» – ударили османские орудия, и первые ядра ушли с глухим гулом в сторону русских колонн.

– Бегом! Бегом! – прокричал Лешка. – Не останавливаться! Всем стрелять прицельно и только наверняка! Никита, бей атаку! – крикнул он барабанщику, и над крепостными предместьями в общую какофонию битвы зашел дробный ритм сигнала батальона егерей. Его тут же подхватили и ротные барабаны, дополняя своей дробью общий грохот. В атаку! В атаку! В атаку!

А вот и подножие вала. Освещенных факелами и сполохами от выстрелов турок было уже хорошо видно, и, присев на колено, Алексей прицелился вверх. Вот они, враги! Их темные фигурки мечутся на самом гребне насыпи. «Скорее бы рассвет, – мелькнуло в голове. – Темно, мушку еле видно!» И он, наведя ствол на ближайшего к нему турка, потянул спусковую скобу. «Бам!» – грохнул выстрел, а пальцы уже тянули из патронташа новый, завернутый в бумагу пороховой заряд вместе с лежащей в нем пулей.

Так же, как и Алексей, в длинной цепи стояли сейчас все егеря его батальона. Их ружья били с предельной частотой, буквально выкашивая переднюю шеренгу турок. Плотная, широкая колонна пехотинцев, топоча сапогами, выбежала из-за их спин и полезла на вал.

– Ура-а! – ревели высокорослые гренадеры, забираясь на самый гребень. Неприятель не выдержал яростной штыковой атаки и, бросив свои позиции, скатился с земляных укреплений вниз в сторону крепости.

– Не останавливаться, вперед! – взмахнул саблей бригадир Горич и первым сбежал вниз.