Глазомер! Быстрота! Натиск!

Тихо было в степи. Только лишь вдали посвистывала какая-то птица, да стрекотали вокруг цикады. Время уже давно перевалило за полночь. Дальний выносной дозор охранения, пристроившись на небольшой возвышенности, лежал здесь еще с вечера. До смены ему оставалось уже совсем недолго.

– Слышишь, Тихон, вроде слабенький шум какой-то был, вона от той дальней балки он, что ли, шел? – прошептал Федот.

– Да не-ет, нет ведь ничего, показалось тебе, – прислушавшись, ответил егерь. – Да это, небось, опять у Варлашки в брюхе бурлит. Вершок! Вершок! А ну-ка очнись! Спит опять, зараза! – и Тишка, привстав, толкнул локтем соседа.

– Ну чаво, чаво ты шпыняешь! – возмущенно воскликнул тот. – И чего вот сразу – спит?! Да не сплю я вовсе! Просто вот задумался маненько. Вспомнил, как в деревне, в ночное, парубками коней гоняли. Так же вот, как здеся, лежишь себе на полянке, на звезды глядишь и запах травы, такой сладкий, пряный, полной грудью вдыхаешь. А где-то совсем неподалеку лошади пасутся, фыркают. Лошадь, лошадь это, слыхали, братцы, лошадь фыркнула! – вдруг приглушенно воскликнул он. – Точно вам говорю! И как раз ведь в той стороне, откуда Федоту шум недавно послышался.

– Тихо ты! Тсс! – прижал Мухин палец к губам. – Слышим мы, Варлам, слышим все. Вот уже и перестук копыт оттуда донесся. И кого это там несет? Может, то наши казаки дозором идут? А все одно надобно к бою изготовиться!

Щелкнули три курка на фузеях, и стрелки, чуть приподнявшись над травой, пристально вглядывались туда, откуда только что слышался шум. Со стороны неглубокой, высохшей балки в их сторону шел небольшой конный отряд. Только кто же это был: свои или чужие?

– Держатся осторожно, – прошептал Тихон. – Не спешат.

В лунном призрачном свете в пяти десятках шагов проступили темные силуэты. Всадники молчали, слышалось лишь позвякивание металлических частей конской сбруи да глухой стук копыт о землю.

Вот какой-то жеребец вдруг всхрапнул и тихонько заржал.

– Sessiz, sessiz, Berkut! Sakin ol!

– Ту-урки! – выдохнул Варлам. – Не менее десятка! Бяжать надо! Посекут сейчас нас всех!

– Куды ты, дурень! Стоять! – Федот схватил его за плечо и придавил к земле. – Побежишь, так нагонят и точно тогда башку срубят али аркан на шею накинут! Целимся, братцы! Первый выстрел по головным из ружей, а потом из пистолей вдарим. Если успеем, то и гренады мечем.

Федот с Тихоном положили перед собой пистоли и взяли ружья наизготовку. Варлам выдохнул и, наконец уняв дрожь в руках, прижал приклад фузеи к плечу.

– Товьсь! – глухо скомандовал Федот. – Пли-и!

«Бам! Бам! Бам!» – громыхнули в ночи три ружейных выстрела. В паре десятков шагов от егерского секрета с коней слетели два всадника и послышались испуганные крики.

– Пистолями пли! – прокричал капрал.

«Бам! Бам!» – ударили два выстрела. Варлам замешкался, пытаясь вытащить из кобуры свой пистоль, но тот, как назло, чем-то зацепился за ремень гренадного подсумка и не поддавался.

– Рота, окружай! Бери в плен османов! – заорал что есть мочи Мухин, вскакивая на ноги. – Ура!

– Ура! – подхватил клич Федот и запустил в сторону мелькающих теней шипящую гренаду.

«Ба-ах!» – громыхнул близкий разрыв, и во все стороны сыпануло осколками.

Конный дозор турок, потеряв от огня неизвестного противника трех всадников, в том числе командира, запаниковал и рассыпался во все стороны. Два коня вынесли своих седоков прямо на позицию русских егерей.

– А-а-а! – заорал сипах и хлестнул саблей метнувшийся с его пути в сторону темный силуэт.

Резкая боль в левой руке словно бы встряхнула Варлама и заставила его собраться. Вырывая из кобуры пистоль, он щелкнул курком и выжал его спусковой крючок буквально за мгновение до второго удара клинка. Тяжелая пуля откинула турка назад, и его сабля лишь ударила вскользь по каске.

В это время Тишка принял удар клинка второго кавалериста на свою длинную прусскую фузею, а Федот, перехватив свою за дуло, ударил ею, словно дубиной, турка по плечу. Всадника, уже приподнявшегося для нового удара саблей, выбило этим мощным ударом из стремян, и его конь поскакал дальше уже без седока. Вдали затих стук копыт, и теперь слышались только лишь заполошное дыхание да стоны раненых.

– Варламка, живой?! Живой, дурилка ты окаемная! – Тишка подбежал к сидящему на корточках другу. – Ох и молодца! Как же ты того турка да так лихо из пистоля в упор хлопнул! Да если бы не ты, так они бы вдвоем нас вмиг тут саблями порубили, а так мы с Федотом со вторым-то быстро совладали. О-о-о, да ты, никак, раненый! – воскликнул он, увидев кровь на рукаве. – А ну-ка быстро мундир скидывай! Давай помогу! – и начал расстегивать пуговицы на доломане. В десяти шагах от них Федот, прижав коленом к земле очнувшегося турка, уже связывал ему руки за спиной. Через несколько минут к месту схватки подбежал десяток сторожевого охранения во главе с унтером Щепкиным.

– Что за шум?! Пошто стрельба была?! Капрал Кириллов, а ну доложиться! – крикнул он, оглядывая место недавней схватки.