Глаза войны

Часть личного состава на максимальной скорости, насколько это возможно в предрассветном тумане, рванули на противоположную окраину села, перекрывая возможные пути отхода. С одной стороны деревню омывала река, взяли под контроль мост — полностью контролировать берег, поросший кустарником и деревьями, весь изрезанный оврагами, невозможно. Также прикрыли и третью сторону села. Все. Древня блокирована.

По крайне мере хотелось в это верить.

Еще группа поехала на моторно-тракторную станцию, там готовился временный пункт, именно туда будут доставляться подозрительные граждане. Именно там предполагалось предварительно отделять зерна от плевел. Гражданских лиц отпускать, а вот «вовчиков» и их пособников задерживать для дальнейшего разбирательства.

Остальные разъехались по адресам. Каргатов пересел на другой БТР разведчиков, у него был «свой» адрес. Я остался на том, на котором приехали.

Часть разведчиков спешилась и шла впереди и по бокам бронемашины. Они высматривали возможную засаду, нет впереди мин, растяжек или еще какой гадости.

Стрелок на БТРе крутил башней, нацеливая свой грозный пулемет на все подозрительное.

Пока все тихо. Из-за занавесок выглядывали лица. Кто именно — не разглядеть. Лишь боковым зрением улавливаешь колебание ткани и инстинктивно поворачиваешь туда голову. Бойцы, что на БТР, поворачивали в эту сторону оружие, шторки тут же задергивались. У всех нервы были на пределе, казалось, что вот-вот кто-то откроет стрельбу.

Я выбрал адрес нашего знакомого Садаева. У Каргатова был адрес, где по сведениям агентуры скрывались боевики — ваххабиты. Молодцов поехал на склад оружия. Гаушкин — к одной из любовниц Шейха, но там он не должен был долго задерживаться, если нет ничего интересного, то у него был другой адрес, там тоже гостевали духи. Но надо постараться вынуть из этой крали адрес ее любимого мужчины. Пусть даже придется ее ради этого изолировать от общества на несколько дней.

Я открыл свою офицерскую сумку, развернул планшет, сверился с картой. Поворот, потом еще один, и искомый домик.

Все было на удивление тихо. Я, конечно, люблю тишину, но сейчас над сонной деревней кроме шума двигателей техники ничего не было слышно.

Вот и «мой» дом. На фоне остальных он ничем не выделялся. Вокруг дома были и побольше, и посимпатичнее.

Теперь понятно, почему Садаев обосновался здесь. Выгнал тех, кто послабее, а сам устроился здесь. Не доезжая метров ста до дома, остановились. В сером предрассветном тумане очертания были его размыты.

— Этот? — Калина внимательно посмотрел на дом и прилегающие окрестности.

— Он самый, — подтвердил я.

— Ну, что, Александр, начнем?

— Ну, не отступать же! — усмехнулся я. — А то получится, что приехали, посмотрели и убрались восвояси. С Богом!

— Пошли! Штурм! — Калина спрыгнул с брони и устремился вперед. — Жди здесь, — бросил он мне на ходу.

— Имей в виду, живьем демонов брать! — вслед крикнул ему.

— Как масть пойдет!

Разведчики быстро окружили дом и, прикрывая друг друга, вошли во двор. Собак не было, бойцы встали под окнами, человек пять — у дверей. Пинком распахнули дверь в дом, двое тут же ворвались внутрь.

Все ждали автоматных очередей. Тихо.

Я спрыгнул с брони и пошел в сторону дома. Тихо. Бойцы лишь исчезли в глубине дома.

Из надворных построек, с чердака раздавались голоса-доклады:

— Тихо!

— Чисто!

— Ни души!

Во двор вышел Калина.

— Чисто. Постели теплые, дом натоплен.

— Ушли. Знали, значит, что мы идем по их души. Давай, осматривать, может, чего интересного оставили нам. — Я шагнул внутрь дома.

Бойцы уже запалили керосиновые лампы и свечи, деловито искали все, что могло представлять интерес для контрразведки и для себя лично.

Из большого, окованного металлической лентой сундука вытащили несколько пачек литературы. Я посмотрел. Ничего интересного. Брошюры, которые мы уже видели неоднократно, типа «Вставай мусульманский мир на священный джихад!», «Смерть врагам ислама» и прочая агитационная мура.

На душе скребли кошки. Хреново все это, хреново.

С чердака притащили РПК, несколько цинков патронов, два гранатомета, несколько индивидуальных аптечек, перевязочные пакеты. Несколько повязок зеленого цвета с арабскими письменами, те, что боевики повязывают поверх спортивных шапочек, бойцы растащили на сувениры.

Стали внимательно осматривать мебель. Кому-то из солдат не понравился стол — вызвал подозрение. Его живо разломали, и оттуда посыпались бумаги. Там было пять фотографий, их я уже видел. Сняты сотрудники отдела. Наши с Каргатовым лица были обведены красным карандашом. Возле каждого стояли восклицательные знаки. Это не интересно.

А вот карта — это уже привлекает внимание. Я пододвинул поближе керосинку и начал рассматривать, Калина пристроился рядом. Первая склейка — Старые Атаги и наш Чечен-Аул. Калина присвистнул от удивления.

— Не свисти — денег не будет.

— Мне они сейчас ни к чему, — парировал Калина. — Ты посмотри, они нанесли изменение обстановки в минных полях, что мы делали неделю назад.

— Оперативно работают сволочи, видимо, не бросили идею нас разбомбить.