Глаза войны

— А сейчас, предводитель команчей, надо работать быстро и без шума. Но, представляешь, надо обыскать дом частный и найти ма-а-аленькую радиостанцию. И этого гражданина. Вот найти бы этого гада. Хотя, честно, не верю, что он тут сидит. Но попробовать надо. А вот станцию они сейчас эвакуировать не будут. И даже когда найдем ее, это абсолютно ничего не доказывает. Он скажет, что радиостанцию нашел на улице, отремонтировал и слушает радио «Маяк», хочет знать, что в мире происходит. Дома бы затеяли бы радио-игру! — Саша мечтательно выпустил дым в потолок комнаты. М-да! На безрыбье и раком рыбу можно! И еще, Сережа, ты правильно сделал, что не стал ему баки забивать относительно получки. Этот гад с полпинка просек бы, что это деза.

— Я знаю, поэтому и спланировал беседу по-своему.

— И правильно сделал. Я не знаю, как со своим построить беседу. Время есть, подумаю. Согреться надо, а то мозг уже замерз. Б-р-р-р!

— У тебя когда с ним встреча?

Саша посмотрел на часы.

— Через два с половиной часа. Чайку сейчас попьем, согреемся, и ты давай, топай — охранять меня будешь.

— Очень мне нужно тебя охранять! Со своим «штыком» я встречу провел, тебя еще охранять!

— Во, молодежь как заговорила! Никакого уважения ни к должности, ни к возрасту! Бардак в стране!

В дверь постучали.

— Чай, — голос дневального.

— Давай!

Мы сидели и разговаривали. Пришли к выводу, что надо выставлять пост наблюдения у интересующего нас дома. Причем надо блокировать все подступы к нему. Можно даже ускорить процесс, просто «слить» информацию молодому заместителю начальника РОВД, что, мол, знаем, где беглец прячется, и через пару-тройку дней его возьмем. Тот к нему, а тут и мы его берем. Но нужна будет помощь армейских разведчиков. Без них мы как без рук. Вечером собираем сходку. Руководить постом наблюдения и командовать в случае задержания буду я. Есть еще масса нюансов, которые нужно согласовать с особистами, разведчиками, и если понадобится — то и с командованием части, а то, не дай бог, и со Ставкой. А если дойдет дело до согласования со Ставкой в Ханкале — пиши «пропало».

Мы еще немного посидели, но мне пора было выдвигаться. Памятуя, как морозило Александра, я оделся потеплее, взял несколько старых газет, теплее лежать на них.

Где находился дом, в котором должна была проводиться явка Ступникова и его агента-двойника я знал.

Почему нельзя проводить встречи там же где и я? Опасность расшифровки. Не исключена возможность, что и за нами следили, и могли расшифровать как источников, так и нас. А что делать? На войне как на войне. Задачу надо выполнять, надо работать.

Вот и дом. Крыша с чердаком почти отсутствовала. Памятуя, как замерз Ступников, я решил не повторять его подвигов и сначала осмотрел дом. Мне приглянулся подвал. Добротный подвал. Там было несколько камер для рабов. Пол в нескольких местах был провален. Стены забрызганы кровью. Повсюду видны следы от пуль и осколков. Бой, видимо, здесь был нешуточный, если, судя, по отверстиям в стенах, били из танка. Вот следы от пуль из КПВТ. Серьезное оружие. В подвале я нашел несколько пустых, полуразваленных ящиков из-под автоматов. Хозяева в оружии не нуждались. Здесь же были ящики из-под патронов, гранат, рядом валялись проржавевший цинки от патронов, упаковочная бумага.

Пост свой я организовал хорошо. В главном зале дома — это более-менее уцелевшее помещение, и встреча будет происходить именно здесь — я немного замаскировал провал в подвал.

Разбитая мебель, пара картонных коробок. Я сидел на ящиках из-под автоматов. Видно все помещение, при желании можно было держать оборону входа. Нормально.

Я передернул затвор автомата, на предохранитель ставить не стал. Вздохнул, поерзал задом и стал ждать. Жаль, что курить нельзя.

Ступников

Я выпил еще полстакана коньяка и отправился на встречу. Сказать, что был спокоен — значит просто соврать. Была б моя воля — свернул бы шею этому гаденышу. Ничего-ничего, Саша! Мы сейчас покажем этому гаду, где раки зимуют!

Агент паршивый! Интересуется, как здоровье убийцы! Пусть гадина о своем позаботится!

Прикуривая новую сигарету от окурка, я шел на встречу. По дороге здоровался с офицерами. Я должен выглядеть непринужденно. Никто не должен видеть моего озабоченного лица.

Вообще, в войсках, как я это понял из первой командировки, и общения с военными, нас считали бездельниками. Ходят, чего-то вынюхивают. Толку от них никакого, денег, говорят, больше получают. Ни тебе подчиненного личного состава, ни техники. Не война, а так — прогулка по курортным местам бывшего союзного значения.

Вот и сейчас идет опер, у которого даже автомата нет, а так — пукалка «ПМ». Улыбается, морщится от досады, когда приходится вытаскивать ноги из грязи и курит. Разве это война? Ни караулов тебе, ни нарядов. Все это я читал на лицах у встречных офицеров. Заслужить уважение военных надо делом. Например, как в Толстом Юрте.

Ничего, мужики, и здесь тоже есть ниточка. Слабая, но есть, и здесь мы всем докажем, что не зря хлеб едим.