Глаза весны

Поздновато, подумал Фил. И очень громко – отреагировал он на раздавшийся грохот и последующее оскорбленное мяуканье Патриция. Все ясно, папаша Кло, так звали в квартале Клода Сьеранжа, владельца закусочной «Патриций», сильно не в духе. Всякий раз, когда у него было плохое настроение, он затевал грандиозную перестановку на кухне, которая обычно кончалась полным разгромом. При этом он постоянно сгонял кота с его излюбленного теплого места, обзывая дармоедом и бездельником.

Патриций терпеть не мог вспышек гнева и последующей бурной деятельности хозяина, а потому сопротивлялся, как мог. Неизвестно откуда у серого увальня появлялось колоссальное количество энергии – он начинал прыгать с буфета на буфет, со шкафа на шкаф, по полкам и столам, сопровождая все эти действия ором и шипением. Видя кошачье упорство, папаша Кло распалялся еще больше, и в кухне не оставалось ни одного угла, где бы не отметился этот разбушевавшийся дуэт. Завершалась баталия обычно тем, что Патриций повисал на большой деревянной люстре, которая начинала раскачиваться из стороны в сторону, а папаша Кло, боясь остаться без люстры и без кота одновременно, остывал и делал первый шаг к перемирию. Он отыскивал среди погрома любимый трехногий табурет, усаживался под люстрой и спокойным тоном начинал задавать вопросы Патрицию, который в любом случае оказывался во всем виноватым.

– Ну, что ты повис на ночь глядя? Чего ты вообще разорался и устраиваешь кордебалет старому папе? Кто все это будет убирать?

Патриций, как только хозяин усаживался на табурет, переставал орать и хранил деликатное молчание до тех пор, пока папаша Кло не поднимался и начинал наводить порядок. Тогда Патриций с обиженным мурлыканьем спрыгивал на плечи хозяина, что означало примирение, и потом, как бы нехотя, сваливался на пол и отправлялся на свое место, где забавно сворачивался и прикрывался большим пушистым хвостом.

Окончательно успокоившийся папаша Кло уже со смехом журил кота за вспыльчивость и обещал приготовить ему завтра какое-нибудь особое рыбное блюдо, правда только к ужину, потому что с утра он должен будет заниматься ликвидацией беспорядка. После этого папаша Кло отправлялся спать. И хотя с утра, как обычно, Патриций приносил к порогу пару-тройку мышей – папаша Кло не уставал удивляться, где он их берет и когда успевает их ловить, – все равно коту доставалось немало пинков и упреков за вчерашнее поведение. Патриций терся об ноги хозяина и терпел все нападки, поскольку прекрасно знал характер папаши Кло и чувствовал доносившийся из принесенной с рынка корзины запах свежей рыбы.

Фил намеревался незамеченным проскользнуть наверх по лестнице в свою комнату, но не тут-то было. В дверях уже возник папаша Кло с огромной сковородкой в руках. Его высокую худощавую фигуру украшал традиционный клетчатый фартук и белый поварской колпак. На небольшом расстоянии от ноги хозяина появился Патриций и возмущенно мяукнул.

– Вот именно, Филип, где тебя носило? – подхватил папаша Кло, всегда в гневе называвший сына полным именем.

Почувствовавший поддержку Патриций уселся возле хозяйской ноги и начал умываться.

– Был у Дженнифер, папа, – устало сказал Фил. Он определил, что отец в состоянии средней рассерженности – иначе Патриций не покинул бы кухню и не уселся рядом.

Главное, не спросить его сейчас, что случилось, иначе опять заведется, подумал Фил и сказал: – Я долго ждал ее, она была у Мэри. Терпеть ее не могу, курить выучила, теперь напоила…

– Да, испорченная девчонка, – согласился отец. – И почему Энн позволяла Дженни водиться с ней… Ты мне лучше скажи, как Дженни? Отнес ей мое жаркое? С грибным соусом, как она просила?

– Нет, па, я же не заходил домой, не успел. Я пришел, ее не было, долго ждал, волновался. У меня все не идет из головы, что нельзя оставлять ее одну, как сказал тогда врач.

– Тебе кажется, что она еще не оправилась?

– По-моему, она уже приходит в себя. По крайней мере, сегодня даже улыбалась. И вчера полквартиры заляпала краской.

– Да, бедная девочка… Ты есть будешь? – Он сердито пнул устроившегося возле его ноги кота и начал говорить, постепенно распаляясь: – Но, извини, этот гад заставил меня забыть об ужине. – Он снова поднял ногу, однако Патриций огрызался уже откуда-то из кухни. – Вечно он мешает мне спокойно заниматься делами.

– Я пойду спать, ладно, па? – спросил Фил, но папаша Кло уже повернулся к нему спиной и пошел в кухню, размахивая сковородкой и обращаясь к Патрицию.

Фил прислушался в надежде узнать, что стало причиной очередной вспышки отцовского гнева.