Глаза в глаза

- Может быть, он научился этому сам благодаря инстинкту самосохранения. Если кто-то его и учил, то мы вряд ли узнаем кто. Наверняка его «аномалия» проявилась до того, как о существовании таких людей узнал весь мир. А может быть, он с самого детства понимал, что твой дед никогда не смирится с тем, что он не похож на других. Так или иначе, твой отец хотел тебя защитить.

На глаза опять навернулись слезы. Аддисон промокнула их краем простыни и решительно заявила:

- Ну ладно, поехали. Учи меня.

- Главное – это образы. Визуализация. Давай сразу признаем, что наш мозг отличается от мозга других людей. Иначе мы бы просто не могли делать того, что умеем. Согласна?

- Логично. – Аддисон передернуло, когда она представила себе, как дедушка узнает о том, что она «аномальная», приказывает ее убить, а потом препарирует ее мозг.

- Сосредоточься, пожалуйста.

- Говоришь, прямо как инструктор по йоге.

Спенсер усмехнулся и продолжил:

- По какой-то причине (никто не знает точно, потому что «Уэйд Корпорейшн» не делится с нами подробностями) мы реагируем на образы. И на звуки. Раньше даже не задумывался, но, видимо, именно поэтому срабатывала твоя считалка. Из-за  повторения одних и тех же звуков.

- А знаешь, я никогда не читала и не читаю отчеты из «Уютного рассвета». Поэтому понятия не имею, чем конкретно сейчас занимается корпорация в отношении изолятора.

- Как ты собираешься управлять огромной компанией, если не обращаешь внимания на то, что приносит ей основной доход?

- Не знаю, кто тебе такое сказал, но это ложь.

Спенсер тряхнул головой:

- В смысле?

- Доход от изоляторов составляет всего лишь крошечный процент активов корпорации. Более того, таблоиды уже давно пестрят заявлениями, что тесты, которые проводятся в изоляторах по всей стране, – это выкачка денег в никуда, и называют эти проекты «капризами» моего дедушки. Лишь немногие инновации на основе этих исследований оказываются полезными для общества.

Судя по тому, как нахмурился Спенсер, слова Аддисон его поразили. Ей с трудом удалось подавить порыв прикоснуться к нему, чтобы хоть как-то успокоить. Кто знает, что руководители изоляторов говорят своим подопечным о том, зачем «Уэйд Корпорейшн» проводит исследования и какую те приносят прибыль?

- То есть ты хочешь сказать, что Оливер Уэйд подвергает нас всевозможным пыткам из праздного любопытства, а не ради наживы?

- Он утверждает, - вздохнула Аддисон, - что все это ради спасения от вас невинных людей, пока не найдется лекарство. Если он сможет его найти, то вернет вас в мир. А если нет, то защитит от вас всех тех, кто нуждается в защите.

- Может быть, кто-то из «аномальных» убил кого-то из его близких?

- Я ничего такого не слышала. Бабушка, в которой он души не чаял, умерла от рака. Я и предположить не могу, откуда у него такое негативное отношение к «аномальным».

- Значит, вернемся к тебе. Тебе позарез нужны нормальные щиты. Закрой глаза.

Немного беспокоясь, что может запросто уснуть, Аддисон все же послушалась. День выдался долгий, а прямо сейчас она ощущала себя расслабленной и удовлетворенной. Да что там! Спенсеру очень повезет, если, сидя перед ним, она не начнет храпеть.

- Расскажи мне самый счастливый момент из своей жизни.

- Не считая того, что происходит сейчас? – улыбнулась она, потому что и правда чувствовала себя фантастически, сидя рядом со Спенсером на его же кровати.

- Сейчас ты вовсе не счастлива, но за комплимент спасибо. Мы все еще не нашли Джереми. Уверен, что по-настоящему счастливой я не увижу тебя до тех пор, пока племянник не вернется. 

Настроение тут же испортилось. Спенсер прав. Та легкость, которую сейчас ощущала Аддисон, надолго не задержится. А произошедшее в этой комнате не изменит того кошмара, в котором она жила последние недели.

Прикусив губу, Аддисон сосредоточилась. Какой же момент в ее жизни был самым счастливым? Стоило только об этом подумать, как на поверхность всплыло красочное воспоминание.

Ей было восемь лет. Они плыли на отцовской яхте. Аддисон сидела на коленях у папы и поражалась тому, какими огромными и сильными казались его руки. Солнце садилось у него за спиной, а он учил ее управлять яхтой. Аддисон помнила, какой он был высокий, помнила темные волосы и глаза, которые чаще смеялись, чем сердились. Мама нарядила их с Джинн в форму яхт-клуба, поэтому на сестрах были одинаковые бело-синие юбки и такие же блузки. Чтобы волосы не лезли в глаза, Аддисон собрала их лентой, а сестре, казалось, даже нравится, как ветер треплет ее локоны.

Мама сидела в задней части яхты и снимала их на видеокамеру. Куда подевалась та запись?

- Вспомнила?

- Да, - кивнула Аддисон.

- Завернись в это воспоминание. Пусть оно заполнит тебя снизу доверху. Пусть мозг впитает его, пока оно не превратится внутри тебя в огромную несокрушимую стену, к которой даже подойти никто не осмелится.

- Ты так говоришь, словно это очень легко.

Спенсер рассмеялся, и его смех согрел ее до мозга костей.