Глаза убийцы

Он огляделся по сторонам и понял, что находится в каком-то исследовательском кабинете. Беккер встретил его у черного хода, который обычно был закрыт, и провел по тускло освещенному коридору к красной металлической двери, открыл ее своим ключом и вошел внутрь. Вдоль стен располагались ряды шкафов из нержавеющей стали, у одной стены стояла металлическая тележка, центр комнаты освещали мощные лампы дневного света. Их голоса отражались от стен, как мячики для настольного тенниса. Здесь было холодно.

— Все это как-то неопределенно, — сказал актер после долгого молчания.

— Послушай. Труднее всего раскрыть преступление, когда все происходит спонтанно, а жертва и убийца не знакомы между собой. Как в тот раз, когда ты разобрался с девкой в Нью-Йорке. В такой ситуации полицейские не смогут отыскать мотив или связи, потому что их просто нет. Когда ты пытаешься подготовиться заранее, обязательно остаются следы. А если просто отправляешься туда, где находится твоя жертва, и делаешь, что нужно…

— А ты уверен, что он там будет? — спросил Друз.

— Да. У него занятия со студентами. Он играет роль судьи, без него не обойтись.

— Да, пожалуй, это необходимо, — сказал Друз и провел пальцами по волосам. — Господи, мне это не нравится. Я предпочитаю все обдумывать заранее. С твоей женой не возникло никаких проблем. А тут…

— Это самый лучший вариант, поверь мне, — настаивал Беккер. — Тебе нужно будет отыскать его автомобиль. Он должен стоять на парковке, которая находится за зданием колледжа. Площадку окружают деревья, я проверял. Если он оставит там машину, постарайся подобраться к ней и спустить одно колесо. Пока он будет с ним возиться, студенты разойдутся и ты сможешь застать его врасплох.

— Неплохо, — признал Друз. — Проклятье, Майкл, у меня такое чувство, что мы лягнули смоляное чучелко. Одна нога увязла, и теперь мы бьем другой, чтобы высвободиться…

— Нет, это конец, и мы должны разобраться с этим профессором, неужели ты сам не понимаешь? Это необходимо для твоей безопасности. Нужно убить его и спрятать.

— Вот это меня и тревожит. То, что придется прятать тело. Если бы я просто расправился с ним и ушел, все было бы нормально. Но везти его в Висконсин… Господи, а если меня остановят парни из службы охраны природы и захотят проверить, нет ли у меня рыбы?

Беккер покачал головой, не спуская с него взгляда.

— Если мы его убьем и бросим тело, то по его глазам они поймут, что он был любовником Стефани, — зачем еще их выкалывать? И тогда полиции придется отказаться от версии о маньяке. К тому же как убийца мог найти дружка Стефани? Они уже и так меня подозревают, а если его тело останется на стоянке, копы сразу придут ко мне.

— Мы можем не трогать глаза…

— Нет. — Беккер был холоден как камень. Он шагнул к Друзу и сжал его руку чуть выше локтя. Тот невольно отступил — таким ледяным был взгляд его друга. — Нет. Мы возьмем глаза. Ты ведь меня понимаешь?

— Да, конечно, — пробормотал Друз, высвобождая руку.

Беккер продолжал внимательно смотреть на него, оценивая искренность сообщника. Потом он удовлетворенно кивнул и сказал:

— Если мы увезем тело — а я знаю одно превосходное место, — никто его не найдет. Никто. Детективы могут заподозрить, что именно он был любовником Стефани, но они никогда не узнают, сбежал ли он, спасаясь от опасности, или сам был убийцей, или вообще мертв. У полиции не будет определенного ответа на все эти вопросы.

Друз покинул здание тем же путем, через черный ход. Беккер вернулся в свой кабинет, потер подбородок и погрузился в размышления. Друз охвачен сомнениями. Нет, он не собирался восставать, но его прежний энтузиазм исчез. Следует об этом помнить…

В лифте Беккер посмотрел на часы. У него еще осталось время.

— Сибил?

Может быть, она спит? Беккер наклонился над кроватью и приподнял ее веки. Темные влажные глаза смотрели на него, но как только он отпустил веки, они снова закрылись. Она не спала, но отказывалась с ним сотрудничать.

Беккер сел возле постели и сказал:

— Я должен смотреть тебе в глаза, когда ты будешь уходить, Сибил.

Его дыхание слегка участилось — во время таких экспериментов его охватывало возбуждение.

— Вот так…

Он заклеил ей рот широким пластырем, положил основание ладони на лоб женщины и открыл ее глаза указательным и безымянным пальцами. Потом наклонился так, чтобы она его видела, и негромко сказал:

— Я заклеил тебе рот, и теперь ты можешь дышать только носом. А сейчас я зажму его и подожду, пока ты не умрешь от удушья. Ты меня понимаешь? Это не будет больно, но ты должна подать мне сигнал, если что-то увидишь. Подними глаза вверх и опусти их вниз, когда будешь переходить на ту сторону. Ты меня слышишь? Существует ли другая сторона?

Беккер старался говорить максимально убедительно — он всегда был уверен в своем голосе.

— Ты готова? Тогда начнем.

Он сжал ее ноздри, держа пальцы так, чтобы она их видела, — ведь она ничего не чувствовала. Жертва не могла пошевелиться, но у нее оставались мышцы, которые она была в состоянии сокращать, и в течение первой минуты он ощущал дрожь в ее шее.