Глаза тигрицы

Мисфит уже давно не выступал, однако владельцы европейских конюшен платили астрономические суммы за то, чтобы жеребец покрыл их кобыл. По меньшей мере дюжина его потомков стали чемпионами.

Джио окинул жеребца быстрым, но внимательным взглядом и, удовлетворенный тем, что тот в хорошей форме, снова ласково похлопал его по шее. Когда он вышел из конюшни, мысли его вернулись к Валентине Ферранти. Как он сможет работать, если только и делает, что думает об этой девушке?

К концу первой недели Валентина валилась с ног от усталости. Дорога в один конец отнимала у нее два часа. После посещения отца в больнице она обычно ложилась в постель около полуночи, а вставала на следующее утро в пять часов.

Дела у отца были неважные. Он записался в очередь на операцию, но в ожидании могли пройти месяцы. Валентина испытывала страх при мысли, что с ним в любой момент может случиться очередной приступ – сильнее того, что был. Мать ее также жила в постоянном напряжении.

Валентина держала в руках тарелку с выпечкой, когда дверь в кухню открылась, напугав ее. Как только она увидела того, кто вошел, тарелка выскользнула из ее рук и упала на пол.

От постоянной усталости движения девушки были замедленными. Она, словно в тумане, наклонилась и стала поднимать осколки.

– Давай я тебе помогу, – услышала она голос Джио.

Валентина неохотно подвинулась. В эту минуту появился кто-то из кухонных работников, и Джио приказал ему убраться. Он взял Валентину за руку и вывел из кухни. Она запротестовала:

– Я устроила этот бардак, мне и убирать.

– Оставь, – протянул Джио, поворачивая ее лицом к себе. Он взглянул на часы и поинтересовался: – Что ты здесь делаешь? Сейчас уже восемь тридцать.

Валентина вспыхнула, остро ощущая запах Джио – мужской и мускусный. Должно быть, он работал с лошадьми. Он был очень высоким и внушительным. Широкие плечи скрывали все, что происходило за его спиной. В животе Валентины появилась странная боль. Она почти не видела его в течение недели, и только когда напряжение немного спало, поняла, что подсознательно ждала, когда же он появится. Девушка рассердилась на себя, но сердиться на Джио было куда проще, поэтому она подбоченилась:

– Я задерживаюсь в кухне допоздна, потому что в это время здесь намного спокойнее и я могу экспериментировать с новыми рецептами.

– Работать допоздна можно, если поздно начинаешь, но ты регулярно приходишь в семь часов утра – гораздо раньше остальных.

– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила Валентина.

– Знать такие вещи – моя обязанность.

Резкий ответ был готов слететь с ее губ, но она прикусила губу, вспомнив, как не сдержалась неделю назад и потом мучилась несколько дней.

– Хорошо, – неохотно сказала Валентина. – Я больше не буду задерживаться.

– Ты выглядишь изможденной. И почему-то, – добавил Джио, – я не верю тебе.

Девушка спорить не стала: она действительно переутомилась. Валентина сняла фартук:

– Ну что ж, тогда ты не будешь возражать, если я поеду домой?

Джио взял ее за руку и буквально потащил к своему джипу:

– Я отвезу тебя – в таком состоянии тебе нельзя садиться за руль.

Валентина попыталась было протестовать, но он отмел ее возражения, усадил в машину и застегнул ремень безопасности. Она почувствовала прикосновение его руки к своей груди, и ее словно накрыла жаркая волна.

Валентина скрестила руки на груди. Когда они выехали на шоссе, ведущее к Палермо, она выдавила:

– Как же я завтра доберусь до работы? Или ты с недавних пор подрабатываешь шофером у своего персонала?

Джио бросил на нее быстрый взгляд, потом вновь стал наблюдать за дорогой:

– Завтра суббота, так что у тебя выходной. А машину тебе пригонят, я позабочусь об этом.

Когда они добрались до окраины Палермо – у Джио ушло на это вдвое меньше времени, чем у нее, – Валентина сказала:

– Мне нужно сначала заехать к отцу.

Джио свернул на улицу, ведущую к больнице. Когда он вышел из джипа и направился вместе с ней к двери, она удивилась:

– Зачем? Отсюда я могу добраться до дома на такси.

– Я бы хотел засвидетельствовать свое почтение твоей матери и увидеться с твоим отцом, если он не возражает.

Девушка смущенно молчала и старалась не смотреть на него. Потом пробормотала:

– Родители не знают о моей… моей новой работе. Что я работаю на тебя.

Джио почувствовал, как его грудь сжимает свинцовый обруч.

– Думаешь, они расстроятся, если узнают?

– А как думаешь ты?

Как он мог забыть то горе, которое причинил ее родителям? Сердце Джио упало. Он пригладил рукой волосы и отступил назад:

– Возможно, ты права. Это была не самая удачная мысль.

– Какая мысль? Джио, я рада, что ты приехал. Эмилио спрашивал о тебе, – раздался голос матери Валентины.

Она, скорее всего, вышла подышать свежим воздухом и услышала его последние слова. Лишившись возможности уйти, Джио последовал за Валентиной, лицо которой стало каменным. В животе у него все переворачивалось при мысли о том, что его ждет.

Глава 4

Когда час спустя они вышли из больницы, Валентина поинтересовалась:

– Что ты сказал моему отцу?