Глаза любви

– Не за что, – улыбнулась та, принимая поцелуй в щеку как приятную сердцу похвалу и оценку своего труда. Покосившись на Машу, добавила: – А от тебя, гроза садов и огородов, благодарности не дождешься.

– Мерси, мадмуазель, все идеально. Что умеешь, то умеешь, – присаживаясь на Дашину кровать, сказала Марина. – Отложи книгу-то, приготовься к важной информации.

– Выкладывай, ты не успокоишься, я знаю, – Черкасова внимательно посмотрела на подругу. – Есть на кого глаз положить?

– Ты попала в десятку! Нам необыкновенно повезло – в нашем крыле живут медики! Об этом можно было только мечтать. Наши университетчики в основном в восточном крыле, через длинный переход и столовую. А у нас – рай, девчата! Я уже пару конкретных претендентов видела.

– На что претендовали, если не секрет? – отозвалась Сима, тоже занявшаяся распаковкой своих вещей.

– Не дерзи, сама глазки строила, я видела, – парировала Марина.

– Не спорю, только я это делала очень деликатно.

– Умереть не встать с тебя, Симка. Ладно, ближе к телу. Дашуня, мы познакомились с тремя очаровательными юношами из мединститута.

– О, сбылись твои вожделенные мечты! – сложив молитвенно руки, сказала Даша, глядя в потолок. – Наконец-то в твои сети попадет представитель самой древней профессии. Сергей Незванов отдыхает.

– Маша, как всегда, преувеличивает: из троих только двое учатся на врача, а третий какой-то левый. От него сильный запах пива и постоянная улыбочка на лице. Мне кажется, он вообще никогда и ничему не учился, кроме как девчонок клеить, – расставила точки над «i» Сима. Поймав свирепый взгляд Марины, подняла руки вверх. – Сдаюсь и не могу не признать, что один из этих очаровательных юношей пленился твоими роскошными формами с первого взгляда.

– Наверное, он жгучий брюнет с голубыми глазами, высоченный и мускулы играют под мягкими складками его свитера? – хитро улыбаясь, спросила Даша. Она знала, что у Марины есть свой образ идеального мужчины. В той части, что касалась внешности, предполагаемое описание было точным.

– Нет, ты ошиблась, – кокетливо поведя плечами, ответила Марина. – Он невысокий, худощавый, рыжий, к тому же в очках. Так что цвет глаз я точно не рассмотрела, но, по-моему, все-таки голубой.

– А второй толстый, с круглым блестящим лицом, но наверняка брюнет с давно нуждающейся в обновлении стрижкой, – разочарованно вздохнула Даша, подмигивая.

– Брюнет, но тоже стройный, с невероятными чернющими глазами. Живчик такой, знаешь, у которого в одну секунду две остроты, – ответила Сима. – По-моему, все трое жуткие бабники. Они проглотили нас, не жуя.

– Короче, сегодня вечером дискотека, – потирая ладони, сказала Маша. – Обзнакомимся, а там видно будет. Наверняка туда придет и тот долговязый юноша, которого Симка пожирала глазами. Два раза оглянулась – представить трудно!

– Да ладно тебе, – смутилась Бреславская, поправляя короткие черные волосы.

– Что за экземпляр такой, на которого наша Симочка обратила внимание? – приподнялась на локте Даша.

– Черненький, высокий, худенький и в таких же, как у нашей красавицы, очках, – прокомментировала Марина. – Очки к очкам, так еще моя бабушка говорила.

– Перестань, Машка, всему есть предел! – Сима покраснела от негодования.

– Не собираюсь ссориться в первый день нашей райской жизни. И вообще я жутко хочу есть. Обед предполагается только часа через два. Не попить ли нам чайку с домашними вкусностями?

– Такой резкий переход от лирики к чревоугодию, – удивленно подняла брови Даша. – Как ты можешь?

– Ты ничего в этом не понимаешь, – отмахнулась Марина, доставая из сумки кипятильник. – Это у меня привычка – хорошо поесть после страсти или в ее предвкушении. Незванов вообще становится жутким обжорой после секса, ест как слон, куда только помещается. Где наша большая кружка? Я займусь общественно полезным делом. Надеюсь, от крепкого чая никто не откажется?

– Завари, подружка, покрепче, чтобы наши мозги встали на место. Обед не за горами. Мы должны войти в столовую без написанного на лице здорового чувства голода. А тебе, Столярова, вообще нужно подумать о выражении своего лица, чтобы на твоем лбу не было видно отпечатка: «Хочу трахаться!»

Ответом на это обращение Бреславской была тишина, в которой блеснула улыбка Марины. Ей было жаль своих праведных подружек, не испытавших того, в чем она уже давно знала толк. Столярова обвела Дашу и Симу снисходительным взглядом, подумав, что они напрасно лишают себя стольких удовольствий во имя какой-то идеалистической идеи любви к единственному и неповторимому. Марина была уверена, что такого не бывает. Она однажды попробовала нести эту нелегкую чашу – расплескала почти все, а остаток вылила по собственному желанию. Слишком непросто получить то, чего требует твоя просыпающаяся после детского сна душа.