Глаза, чтобы плакать

Сделав над собой видимое усилие, Мов сухо поцеловала Люсию в лоб и вышла. Я знал, что она это сделала нарочно, чтобы дать нам возможность объясниться наедине. Но она ошиблась. Люсия вновь нацепила свои очки.

– Морис, – тихо сказала она. – Я думаю, о таких серьезных вещах нужно говорить на свежую голову в спокойном месте. Жди меня в твоей комнате на улице Обсерватуар.

– В моей комнате?

– Да. Там мы сможем спокойно все обсудить. Отправляйся туда немедленно. Мне нужно кое-что доделать, и я к тебе присоединюсь.

Я взял такси до бульвара Монпарнас и уехал, не повидав Мов.

4

От этого внезапно назначенного мне свидания я не ждал ничего хорошего. Чем больше я об этом думал, тем больше меня смущало олимпийское спокойствие Люсии. Она восприняла новость не вздрогнув. Я не мог не восхищаться ее самообладанием, но оно казалось мне неестественным, я всерьез опасался последующего взрыва.

Люсия приехала через несколько минут после меня, одетая кое-как, даже не найдя нужным поправить макияж, и показалась мне усталой и постаревшей. С бьющимся сердцем я открыл дверь, заслышав ее шаги на лестнице, слегка посторонился, пропуская ее в комнату, и стал украдкой наблюдать за ней.

Актриса ласково улыбнулась.

– О, как же это все-таки высоко, – выдохнула она и в изнеможении рухнула на кровать. Грудь Люсии учащенно вздымалась.

Прислонившись спиной к двери, я настороженно смотрел на нее, не представляя, какую тактику ведения боя она изберет. Переведя дыхание, Люсия сладострастно потянулась.

– Слушай, муженек, давненько мы не были здесь вдвоем, не правда ли?

Я ничего не ответил.

– Только здесь я понимаю, как мне не доставало этого убежища в последние дни. Вот уж действительно: работаешь, работаешь и забываешь об истинных радостях этого мира...

Она привычно протянула мне руки.

– Иди ко мне, муженек!

Перед моими глазами возникла виденная час назад сцена из фильма. Как бы я хотел иметь сейчас револьвер и осторожно приставит его к затылку Люсии. С каким наслаждением я бы нажал курок... Вид живой актрисы сделался для меня невыносим.

– Ну иди же скорее ко мне. Можно подумать, что ты до сих пор девственник!

– Я попросил бы вас!..

– Ну не смотри на меня такими противными глазами, муженек!

– Я запрещаю вам называть меня подобным образом! Это выглядит смешно!

– О, да он строит из себя злюку! Иди ко мне!

Я приблизился к кровати, ведомый таинственной силой, действие которой должна испытывать на себе птичка, загипнотизированная гадюкой. Люсия схватила меня за руку и заставила сесть на кровать.

– Скажи-ка Морис, ты и ее любовник тоже?

Я подскочил.

– Вы с ума сошли!

– Почему? Это было бы естественно, коль скоро вы любите друг друга, разве не так?

В моей голове вновь раздался треск кинопроектора. Я увидел на маленьком экране Люсию крупным планом. В ее глазах как бы застыло все прошлое, и себя, приближающегося к ней с револьвером в руках... Я вспомнил, как во время съемок этой сцены Люсия подробно объяснила мне необходимость убийства для избавления от невыносимой реальности.

Я закрыл глаза.

– Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?

Я приподнял веки и произнес:

– Люсия, мне кажется, я испытываю желание вас убить...

Она расхохоталась.

– Это естественно, дорогой, все молодые люди обязательно испытывают желание кого-нибудь убить, пусть даже самих себя. Подобное состояние не раз было описано в разных ученых книжках, ему даже дано название "боль от жизни".

Женщина откинула непокорную прядь с моего лба.

– Я люблю тебя таким. Ты сейчас на грани жизни и смерти. Но ты увидишь, что это пройдет. Очень скоро ты станешь скучным импозантным господином, полным забот и важных дел. Ты превратишься в земного, хуже того, в приземленного человека. Твои ноги нальются свинцом, а пальцы покроются грязным налетом от денег. А сейчас, пока этого не случилось, о, как же ты мне нравишься, муженек!

Она приподнялась, чтобы поцеловать меня. Тошнота подступила к моему горлу, и я неожиданно изо всей силы ударил ее кулаком по лицу, не заботясь о том, куда попаду. Голова актрисы запрокинулась, на скуле отчетливо отпечатался беловатый след от моего удара, но она даже не поднесла к этому месту руку. С полными слез глазами женщина прошептала:

– Поцелуй меня, мой дорогой, поцелуй меня, умоляю. Мне так необходимо напиться молодости с твоих губ...

Люсия вновь на моих глазах превратилась в столь ненавистную мне сучку в период течки. Я бросился прочь от кровати.

– Нет, Люсия, все кончено между нами. Я не могу больше. Поймите же наконец, что по возрасту вы годитесь мне в матери, почти что в бабушки!

– Заткнись!

– Вы старуха, Люсия. Во сне вы похожи на труп! Мне страшно! Страшно! Страшно!