Глаза богов

— Видишь ли, Грэнк, — Инк перебил друга, провожая безразличным взглядом безликую толпу на площади. — Ты запутался и говоришь об очень относительных вещах. Видимо, мне придётся открыть тебе глаза. Это неприятно, но в этом и состоит обязанность друга. Монстр? Сама природа устроена так, что нужно убить, чтобы жить. Таков закон Мира. Совершенно очевидная вещь, которую сегодня знают даже дети. Знаешь, что такое скрепы, которыми дух отражения закрывает часть памяти? Это обычная имитация работы закона Первого мира. Я был поражен, когда узнал. Представляешь, там правит самообман. Очень приятно говорить о праведности, но не стоит слишком увлекаться, — в окне едва заметным призраком отражалась фигура Грэнка. Инк видел, как его друг опустил голову. — Страсти возникают из базовых потребностей и противопоставляются холодной интеллектуальности. Таким образом самые прекрасные и эстетически приятные вещи — например, продукты высокого искусства — возникают после нажатия на кнопки низменных человеческих инстинктов. Высокое рождается из низменного. Прекрасное — влечение к недоступному грехопадению, ограждённому барьером этики. Парадокс прекрасного в том, что окрасить мир яркими красками в чьих-то глазах можно лишь показав худшие стороны реальности. Такие дела. Любовь и секс — самый примитивный пример. Знаешь поговорку «Голод — лучшая приправа»? А высказывание о яде и лекарстве, где разница определяется лишь дозировкой? Любое ужасное, но «в меру», а точнее — должным образом ограниченное, — является прекрасным. Прекрасное — огранённое уродство. Бриллиант играет множеством красок, но алмаз — мутный камень, совершенно непримечательный. Выходит, что правильно поданное убийство — подвиг, воровство — проявление смекалки авантюриста, неверность жене — признак сильного мужского начала, зависть — здоровая конкуренция. Эти боги… демонические боги и божественные демоны — они нам не друзья, но и не враги. Изгнанную называют королевой лжи, но она обманывает не ради злого умысла, а из-за природы своего закона. Она может говорить неправду и не знать, что обманывает.

Инк замолчал. Все его слова были лишь подготовкой к горькой правде, но щадя чувства Грэнка он оттягивал момент истины.

— Что ты хочешь этим сказать? Отправка других на смерть ради себя показывает твои таланты или что-то вроде этого?

— Нет, Грэнк, — Инк вздохнул. — Недавно мы нашли для Роун тонкое тело. Такой себе самородок. Она смогла слиться с ним и теперь стала вроде как наполовину богиней или наполовину демоном. Процесс их притирки пока не завершен. Понимаешь к чему я веду?

— Не очень.

— Многие гэрроны содержат зародыши тонких тел. Перерождённые духи не имеют тел, но накапливают в себе такие вещицы. Те, кто могут пройти горнило хаоса обретают плоть, которая идеально сливается с ними. Попутчики, которые не имеют возможности пройти эту чудесную процедуру, проходят инкарнацию в Первом мире. Там много свободной энергии. Настолько, что духам создаётся плоть. И это похлеще, чем тела, распечатанные на биопринтере клана Зендэ. Они обретают только плоть, понимаешь? Тонкие тела развиваются на основе зародышей из гэрронов.

— Я всё ещё не вижу связи с кланом драконов.

— Дело не в них. Фактически, мне нужно совсем немного времени. Дай мне год, и собранных моим артефактом данных хватит, чтобы понять процесс роста тонких тел, особенностей их восстановления, мутации. Грэнк, я смогу восстановить твои поврежденные тонкие тела.

— Мне это больше не нужно, Инк. Прожить тихую жизнь с Нейли — вот всё, чего я желаю.

— Самообман. Нежелание видеть очевидное, — Инк повернулся к другу. Впервые с начала разговора их взгляды встретились. — Почему ты здесь, Грэнк? Из-за повреждённых тонких тел? Как ты думаешь, я — гений? Существо невообразимого могущества? Какой-то превозмогающий всё и вся герой? Через год я смогу восстановить твои тонкие тела. Думаешь, в мире богов никто не способен исправить твою проблему? Тебе нужно беспокоиться не о клане дракона, а о себе.

Инк видел растерянность на лице друга. Грэнк сделал шаг назад, словно пытался убежать от произнесённых слов.

— Ты — сын богов, Грэнк, но если ты считаешь себя плодом любви… — Инк сделал глубокий вдох. — Скорее всего, твой артефакт — очередная подделка в этом наполненном ложью мире. И хорошо, если так, потому что другой вариант предполагает еще более неприятную историю.

— Мы друзья Инк, но не смей оскорблять моих родителей. Даже если ты прав, меня бросили в нулевой мир с некими эгоистичными мотивами, они всё равно остаются близкими мне людьми, — Грэнк не смог скрыть злость в своём голосе.

— Об этом я и говорю. Ты хочешь верить в лучшее. Хранишь прекрасный образ в своём сердце. Это обман, Грэнк. Ты осуждаешь меня за обман этих… ничтожеств. Говоришь, что я совершаю ужасные вещи, отправляя их на смерть. Я делаю это ради своего благополучия. Ты мой друг и можешь получить от этого выгоду. Я делаю добро тебе, но получаю взамен слова презрения. Твои родители приготовили для тебя нечто гораздо хуже смерти, но их ты считаешь добрыми и достойными. Разве это не парадокс?