Глаз всеобъемлющий

Иосиф Гальперин Глаз всеобъемлющий

* * *

Почти полвека назад в общежитии журфака сложилась компания студентов, приехавших из разных концов страны в Москву с одинаковым желанием: писать. Кто-то не скрывал надежд на художественное слово, кто-то говорил лишь о журналистике, но каждый стремился быть точным и самостоятельным. Потому что мы ощущали себя посвящёнными. Допущенными к слову.

Мы до сих пор ощущаем единство с теми, кто жив, с теми, кого нет. Мы делились написанным без боязни быть непонятыми и без желания подладиться под чьи-то вкусы. А ценили мы одних и тех же непохожих авторов, поэтов и писателей. Ценили, но не подражали, считали, что не все еще сказано, что мы обязаны найти что-то своё. Поэтому к моде на постмодернизм оказались непричастны.

Я несколько лет назад писал о творчестве Иосифа Гальперина. Готов и сейчас повторить эти слова.

Вот, кажется, прошумел и укатил постмодернизм – и нет его на горизонте. Но мировой просцениум вряд ли будет пустовать долго. И вот стоит поэт на пороге этого мира и то с недоумением, то с презрением смотрит на беспрерывную смену вех, переживает, участвует, отвечает. С позиции мудреца, конечно, смотрит, говорит умные проникновенные вещи. Его как будто не слушают, но слышат.

Иосиф Гальперин давно в поэзии. Мне внятна его серьезная и трезвая интонация, понятна его забота – сохранять свою отражающую способность в чистоте и спокойной ясности. Что сегодня редкость. Редкость быть верным себе, своему однажды сделанному выбору. В этом качественная особенность и будущность его поэзии.

Иван Жданов

В беспробудных лесах

«…А это тень неба в тебе…»

…А это тень неба в тебе,
отпечаток скрижали, тавро,
оттиск двойной спирали,
скрученной вечной пряхой.
Ты чувствуешь только одно –
холодно или тепло,
да и то – неточное знание,
особенно, если родился в рубахе.

Тени идут по лицу,
проходят, оставляя лыжню морщин.
До следующего облака
дотянуть бы неутолимым.
Ты видишь развёртку радуг
без целей её и причин.
Облако выглядит богом,
особенно, если лежит на Олимпе.

«Тени бабочек, тени мальков…»

Тени бабочек, тени мальков,
по струящейся амальгаме
с двух сторон пролетают пред нами,
как две эры на стыке веков.

Так по ленте сетчатки летят
тени будущего и былого:
изнутри подымается взгляд,
каждый раз рождается снова.

Даже если обычная мгла
поутру раздвигает завесы,
ты же помнишь: рассвет интереса
пред тобою строчка зажгла.

Не обещан успех наперёд,
что завещано – сбудется вряд ли,
только тень оживёт, какую найдёт
точный глаз на вздрогнувшей глади.

Путь наверх

Когда и луковки, и шпили
разжаловали и спилили,
то потолок прямоугольный
закрыл колодец колокольный,
проход наверх заколотили –
и чердаки забили пылью.

Когда нас снова удивили
дезабилье и изобилье
летящей облачной артели,
её понять мы захотели,
но дирижабли-монгольфьеры
в свою не посвятили веру.

И только дождь струной холодной
и абрис дерева бесплотный
нам открывают путь наверх.
По луже – дрожь, по морю – волны,
а мы оторваны, безмолвны.
Но ласточка сшивает всех.

Ньюкасл – Йорк, 16.07.2010

«Месяц хмарь, двунадесятое число…»