Главный конструктор

Через десять минут Люшин с друзьями вернулись в комнату и нашли там полный разгром. Все, что находилось в комнате, было сдвинуто со своих мест, засыпано кусками штукатурки и покрыто седой пылью. В поисках крова Люшин зашел к Сергею Королеву, да так у него и остался жить.

Времени было в обрез. Вставали в пять часов утра и сразу же после завтрака уезжали на гору Клементьева (так с 1924 года стала называться гора Узун-Сырт в память о планеристе, погибшем здесь на II Всесоюзном планерном слете). На плоской вершине ежегодно разбивались палатки-ангары, в которых хранились наиболее ценные планеры. Остальные аппараты, накрытые брезентом и прикрепленные к штопорам, ввернутым в землю, находились тут же рядом. Высота верхнего старта была 200 метров. Учлеты, к которым относился и Королев, стартовали примерно с четверти склона.

Весь день был заполнен полетами. После запусков приземлившиеся планеры все вместе снова поднимали на руках на старт. Отдыхал только один человек — тот, чья очередь подошла лететь. И так от зари до зари. Питались учлеты на горе — тем, что брали с собой или покупали на месте у крестьян ближайших селений. Организованное питание состояло лишь из завтрака и ужина.

После ужина Люшин и Королев часто уходили на берег моря, мечтали о новых планерах. В домики учлеты заходить не спешили, так как у всех были еще свежи воспоминания о землетрясении, тем более что слабые толчки ощущались в течение всего времени пребывания планеристов в Коктебеле.

День ото дня повышалась выучка учлетов. Однако экзамены на летчиков-парителей они еще не сдали. Поэтому занятия продолжались и позже в Москве, но уже не в Горках Ленинских, а в Краскове.

Летом 1928 года Сергей Королев снова отправился в Коктебель. По приезде туда учлеты собрали выделенные им два планера: «Кик» (Клуб имени Кухмистерова) конструкции А. А. Сенькова и «Дракон» конструкции Б. И. Черановского. Планер «Кик» быстро разочаровал учлетов: летные качества его были неважным. Но на этом «Кике» надо было сделать определенное число полетов, чтобы потом перейти на планер-паритель «Дракон». Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Однажды, после того как полеты закончились и планеры были уже в ангарах, пришло предупреждение: ожидается буря с силой ветра до 30 метров в секунду. Ангары-палатки, находившиеся на горе, вряд ли могли выдержать такой ветер. Решено было планеры из них вытащить, разобрать и разместить в оврагах, закрыв брезентом и укрепив камнями.

Учлеты дружно взялись за дело, большую часть планеров уже вынесли, когда ветер резко усилился. Работа пошла медленнее, каждую крупную деталь планера приходилось нести всей группой, облепив ее, подобно муравьям. Но ветер крепчал с каждой минутой. Учлеты устали. И тут нашелся Сергей Королев. Он стал громко подавать команды. Они звучали властно и энергично. Его энергия и бодрость передавались товарищам.

А когда в ангаре оставались лишь два планера — «Кик» и паритель Г-6 конструкции Грибовского — поднялась такая буря, что палатка уже еле держалась и вот- вот могла рухнуть. Нужно было решать, какой планер выносить первым. И учлеты взялись за Г-6. А «Кик» был обречен, так как спасти его уже не было возможности. И вскоре он был сломан рухнувшей палаткой.

Утром вновь пришлось ставить ангары. А потом начались полеты. Буря «помогла» учлетам: они, не летая на «Кике», сразу пересели на планер-паритель «Дракон».

Вернувшись в Москву после состязаний, Сергей Королев узнал приятную новость: с авиазавода, где он работал, его перевели в опытное конструкторское бюро, возглавляемое французским специалистом Полем Ришаром. Это бюро намеревалось строить торпедоносец открытого моря — ТОМ. Из советских специалистов в бюро работали С. А. Лавочкин, М. И. Гуревич, В. Б. Шавров, Н. Н. Камов, Г. М. Бериев и другие. Здесь же был и С. Н. Люшин, с которым Сергей Павлович еще больше сблизился после недавних состязаний.

У них появилась общая мечта: самим сконструировать и построить планер-паритель. Не откладывая дела, набросали эскиз парителя, каким он им представлялся. Споров не возникало — замысел обоим понравился.

Решили разработать предварительный проект. Квартира у Сергея Павловича была просторнее — она и стала местом прикидочных расчетов. В конце концов они остановились на необычном для того времени варианте: профиль был выбран с более высокими аэродинамическими характеристиками, чем обычно. Удельная нагрузка на крыло была взята весьма значительной, большим был и размах крыла.

Молодые конструкторы сошлись в своем стремлении добиться хорошей жесткости и прочности крыла, сбалансированности и устойчивости планера. Это, по их представлениям, было важно для получения добротных летных качеств и обеспечения уверенности пилота. Вопросы управляемости и скорости снижения рассматривались в нескольких вариантах, пока не был выбран наилучший.