Главнокомандующий

Бокал выпал из его руки на длинноворсый белый палас, Паттон сделал шаг на подгибающихся ногах и покорно плюхнулся в кресло.

Он вроде как начал бредить наяву. Ему померещилось, будто стены кабинета стали таять, и привычная уютная комната обернулась высеченной в камне просторной пещерой. С её щербатого купольного свода свисают жемчужно-голубые шары светильников, посредине выстланного пёстрой плиткой пола вмурован громадный овальный бассейн из полированного серебристого металла. К воде сбегает широкая пологая лестница с низенькими поручнями, а он, Паттон, ни жив ни мёртв, сидит в своём ампирном кресле в углу пещеры. И сквозь водную рябь на него из бассейна смотрит выпученными белёсыми глазами невиданное чудище, какая-то помесь кальмара и скорпиона, футов десяти длиной. Кошмарная тварь заворочалась, выпростала из воды щупальце, дотянулась до Паттона и коснулась присоской его темени. Словно бы ледяная змейка прогнулась в его черепную коробку, обвила и стиснула мозг. Накатила непроглядная тьма.

* * *

Слабосильное сознание двуногого млекопитающего недолго трепыхалось, прежде чем померкнуть. Но и после того в присоске осталось чувство лёгкой щекотки, словно Кхан поймал щупальцем тёплого пушистого зверька.

Его пси-клон, БарбараКхан, встала с кресла. Отложив на столик активированный ультра-пси-разрядник, она вынула из сумочки автоматический инъектор, наполненный переливчатой эмульсией. Оперировать её негибкими шарнирными конечностями было не совсем удобно. БарбараКхан приложила сопло инъектора к сонной артерии развалившегося в кресле бесчувственного Паттона, нажала спуск, и мириады одноклеточных биорезонаторов устремились по кровотоку в кору головного мозга, встраиваясь в аксонные цепи, замыкая их на себе.

Спустя десяток биений малого сердца имплантация успешно завершилась, и в мозгу Паттона засело несчётное множество микроскопических гарпунов, когерентных частотному спектру грудного мозга Кхана. Биорезонаторы нерасторжимо связали Кхана и его новый пси-клон мощным торсионным пучком, протянувшимся на тысячи миль от квартиры на Трумэн-роуд в Миннеаполисе до подземной крепости, сооружённой глубоко в толще антарктического материкового щита.

Кхан распластал щупальца по дну бассейна и целиком сосредоточился на том, чтобы равномерно распределить периферийные ресурсы сознания между своими двумя пси-клонами – БарбараКхан и ПаттонКхан. Вскоре он успешно справился и с этим, ведь не зря на его головогруди ветвился пурпурный знак пси-виртуоза двенадцатой степени.

Осторожные аналитики предупреждали Кхана, что пси-клонирование млекопитающих почти невозможно, что есть риск не только спонтанно утратить над ними контроль, но и войти в штопор обратного резонанса. Тем не менее, вот он, блестящий результат.

Хотя и впрямь Кхан чувствовал себя несколько странно, вселившись в этих приматов. Ни рыбы, ни рептилии не шли ни в какое сравнение с ними. Яркие, пронзительные ощущения млекопитающих необычайно будоражили Кхана, и даже их экзотичное зрение, обусловленное коэффициентом преломления света в воздухе, вдруг показалось ему привлекательным.

Поначалу, хозяйски обустраиваясь в сознании ПаттонКхана, он почувствовал саднящую тяжесть в области гениталий и обеспокоился, уж не страдает ли его пси-клон какой-то хворью. Однако быстро разобрался, в чём загвоздка. Попросту тело самца испытывало некоторый дискомфорт из-за неутолённого полового возбуждения.

Что ж, пускай эта парочка позабавит его и усладит. Оргазм у теплокровных протекает пикантно.

Повинуясь воле своего хозяина, оба пси-клона совлекли одежду и растянулись на паласе. Кхан приослабил контроль над их поведенческими рефлексами, пусть всё идёт как бы само собой, при его минимальном вмешательстве.

Кожа человеческой самки пахла пряно, и непривычный аромат, дразнивший ноздри клона-самца, дурманил Кхана ничуть не слабей, чем защитные чернила кольчатых каракатиц. Самец встал над самкой на колени, погладил коротко стриженный лобок, раздвигая мокрые кудряшки, погрузил пальцы в осклизлую раковину промежности и поднёс упругий член к её губам. БарбараКхан вобрала в рот головку, начала обрабатывать её языком и тихо ахнула, когда пальцы ПаттонКхана принялись теребить набрякший бугорок над мокрой пещеркой. Кхан упивался двойным пиршеством гениталий, он ласкал свою изнывающую вульву, вонзал свой член себе в рот и упоённо сосал себя, потом, войдя в раж, опрокинул самку навзничь, и самцом набросился сверху.

Мускулистое волосатое тело размашисто и сильно двигалось между раскоряченных ног самки, та постанывала, закинув руки за голову. Белые полушария грудей сотрясались перед его глазами. От этого накатил соблазн прокусить ей кожу и жадно сосать кровь из голубеющих жилок, но Кхан превозмог себя, стиснул губами самца коричневый отвердевший сосок, зачарованно прислушиваясь к тому, как по телу самки заструилось колкое электричество.