Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

В России на такую роль претендовал великий князь Николай Николаевич, однако его погубила склонность к политическим интригам, создававшим угрозу для трона императора Николая II. Прочие же генералы, будучи примерно равными полководцами в глазах фронта и тыла, не могли существенно выделиться друг над другом. Тем более что этому мешала и иерархия чинопроизводства, сложившаяся в России. Последним военным вождем, признанным нацией и войсками, не являвшимся членом императорской фамилии, был Белый генерал М.Д. Скобелев. Неудивительно, что о его безвременной кончине так сожалели в 1904–1905 и 1914–1917 гг. Посему А. А. Керсновский совершено прав, говоря, что «полководца в России не нашлось. “Фронты” возглавили деятели маньчжурского и даже ниже маньчжурского уровня. Жилинский, Рузский, Иванов и Эверт могли погубить любую армию, свести на нет любую победу, обратить в катастрофу самую незначительную неудачу. Лучших мишеней, лучших соломенных чучел для рубки Гинденбургу было невозможно желать…»^{466} Однако же нанести России военное поражение немцам так и не удалось. Выход России из войны оказался предопределен развитием антигосударственных процессов в ходе Великой русской революции.

И наоборот, капиталистические демократии Запада, не отказываясь от выдающихся вождей, принципиально в них не нуждались. Руководителями вооруженных сил де-юре являлись избранные волеизъявлением народа (конечно, как правило — его части, а не всеобщим голосованием современного образца) политические руководители, а не генералы, назначаемые единоличной волей монарха. Соответственно, отсутствие военного вождя нивелировалось мощью демократических институтов западных держав, которые выстраивались не по принципу четко-иерархичной вертикальной пирамиды, а на базе социального лифта, умело манипулирующими разветвленными горизонтальными связями стратификации общества.

Именно этот фактор предопределил падение всех традиционных монархий Европы, вне зависимости от их принадлежности к тому или иному военно-политическому блоку. Народные движения стали визитной карточкой XX века, и потому верх в войне одержали те государства, где народ так или иначе был вовлечен в управление государством задолго до июля 1914 г.

Русские полководцы и военачальники Первой мировой войны в целом не были хуже своих коллег в союзных или неприятельских лагерях. По меньшей мере трое из высокопоставленных военачальников могут претендовать на равенство в рейтинге с ведущими полководцами других стран — М.В. Алексеев, А.А. Брусилов и Н.Н. Юденич. Что же касается уровня командармов, то и здесь русские не уступали всем прочим.

Возможно, русские поражения и были тяжелей поражений союзников, но зато и победы были великолепнее. Причина этого — в характере и масштабе военных действий на Восточном фронте, который сам по себе только уже своей обширностью не способствует «тактике грызунов», а вовсе не в «гении» западных полководцев «европейского уровня» или бездарности русских полководцев. Да, союзники не испытывали унижений примера Танненберга или Горлице, но им и недоступны были победы типа Галицийской битвы или Брусиловского прорыва. Можно сказать о Битве на Марне, однако проходившая чуть позже Варшавско-Ивангородская операция ничуть не уступает Марне ни по масштабам, ни по ожесточению. Реклама Марне имеет своим основанием исключительно факт срыва германского блицкрига — более ничем особенно выдающимся данная операция не отличается. Напротив, в «мясорубках» позиционного периода войны союзники несли потери не меньшие, а то и большие по сравнению с русскими. Можно отметить, что русские били чаще австрийцев, но и сравнить русскую технику и технику союзников невозможно, ибо они стояли как земля и небо. Союзники имели технику, превосходившую технику немцев (по крайней мере с 1916 г.), в то время как русские неизменно уступали противнику вдвое-втрое, а то и более.

Напротив, если помнить отрицательные качества русской военной машины эпохи поздней империи, то следует скорее удивляться умению русских генералов одерживать победы вопреки объективным обстоятельствам. Знаменитое «трение» К. фон Клаузевица для Российской империи было куда актуальнее, нежели для Германии, Франции или Великобритании. На равных с Россией здесь была разве Австро-Венгрия. Однако же русские побеждали австрийцев (фактически без той или иной степени немецкой поддержки австро-венгры могут записать себе на счет лишь одну наступательную победу оперативного характера против русских — Лиманов-Лапанув декабря 1914 г.) и дрались с немцами не хуже англо-французов. Уже в одном этом видно качество русского полководчества, преодолевавшего не только мощь противника, но и не менее чем вековую отрицательную инерцию.

ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на революцию. 1907–1917. М., 2003.

Алексеева-Борель В.М. Сорок лет в рядах русской императорской армии: Генерал М.В. Алексеев. Спб., 2000.