В то же время Юго-Западный фронт, действовавший против австро-венгерской армии, одержал победу в Галицийской битве. Поэтому именно Юго-Западный фронт в ходе войны давал России тот генералитет, что выдвигался на высшие посты. Не лукавя, можно сказать, что в период Первой мировой войны вверх в большинстве своем продвигались те военачальники, что сумели зарекомендовать себя в первых же сражениях. Так как русская армия, уступая немцам, чьи вооруженные силы являлись лучшими в войне, превосходила австро-венгров, то высшие посты, как правило, занимались генералами, прежде всего воевавшими против армий Двуединой монархии. Это было закономерно и неизбежно, ибо вкус победы прививается только в процессе борьбы, а найти этот вкус после поражений могут единицы. Применительно к кампании 1916 г. это:
— Начальник штаба Верховного главнокомандующего ген. М.В. Алексеев (в начале войны — начальник штаба Юго-Западного фронта и фактический его командующий; в 1915 г. командовал Северо-Западным фронтом);
— главнокомандующий армиями Северного фронта ген. Н.В. Рузский (в начале войны — командующий 3-й армией Юго-Западного фронта);
— главнокомандующий армиями Западного фронта ген. А.Е. Эверт (в начале войны — командующий 4-й армией Юго-Западного фронта после барона Зальца);
— главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта ген. А.А. Брусилов (в начале войны — командующий 8-й армией Юго-Западного фронта).
Бесспорно, что всю войну на многих высоких должностях в Российской империи зачастую находились малокомпетентные, а то и вовсе некомпетентные лица. Отсюда и высокие потери, которые понесла русская армия в ходе Первой мировой войны, помня в числе прочих причин перманентную нехватку вооружения и общекультурную отсталость императорской России от развитых капиталистических держав Западной Европы. Справедливо, что «одной из важнейших причин несостоятельности генералов М.В. Алексеева, Я.Г. Жилинского, Н.И. Иванова, А.Н. Куропаткина, Н.В. Рузского, А.Е. Эверта явилось отсутствие у них командного строевого опыта. Блестящее на тот период образование, отличные способности генералов не позволили в отсутствие должной практики реализовать свой потенциал и сформировать у себя полководческие навыки и умения, необходимые для успешного управления воинскими формированиями во время Первой мировой войны»{451}. Тем не менее чистки командного состава шли в ходе всей войны, постепенно вытесняя из рядов Действующей армии всех тех лиц, что пробивались вверх, пользуясь разнообразными личными связями и протекциями феодального характера. П.Н. Врангель в своих воспоминаниях писал, что к осени 1916 г. «значительное число старших начальников, оказавшихся не подготовленными к ведению боя в современных условиях, вынуждены были оставить свои посты: жизнь выдвинула ряд способных военачальников. Однако протекционизм, свивший себе гнездо во всех отраслях русской жизни, по-прежнему сплошь и рядом выдвигал на командные посты лиц далеко не достойных. Шаблон, рутина, боязнь нарушить принцип старшинства все еще царили, особенно в высших штабах»{452}.
Однако уже Брусиловский прорыв показал, что русские вооруженные силы, несмотря на поражения и неудачи первого года войны, на втором году могут не просто побеждать, но побеждать блистательно. Еще не все получалось, и противник все еще успешно оборонялся, но нельзя не признать, что успехов, подобных Брусиловскому прорыву, союзники России по Антанте не имели от Битвы на Марне сентября 1914 г. до лета 1918 г. Невзирая на высокую насыщенность войск техническими средствами ведения боя в кампании 1916 г., англо-французские союзники не смогли получить сколько-нибудь значительных успехов в наступательных операциях. Надо признать, что русские попытки наступления в 1916 г., предпринятые против германцев, также завершились неудачей, в то время как Брусиловский прорыв, как известно, проводился в львиной доле против австро-венгров. Но опыт есть опыт. Кампания 1917 г. обещала еще большие успехи и победы. Но Великая русская революция 1917 г. перечеркнула все планы императорской Ставки Верховного главнокомандования.