Главная война Средневековья

Последней надеждой английского двора стали переговоры. Начиная с 1439 г. английская дипломатия на протяжении десятилетий почти непрерывно пыталась добиться за столом переговоров хотя бы части того, что было утрачено на полях сражений. Карл VII пошел на поиски соглашения под воздействием комплекса обстоятельств, не позволявших еще в тот момент добиться полного изгнания англичан из страны. Франция была истощена войной, в ряде районов свирепствовали голод и эпидемии, бесчинствовали бриганды, росло недовольство налогообложением. К этим факторам, ставшим уже привычными за десятилетия войны, присоединилась в конце 30-х гг. новая вспышка сепаратизма. На этот раз выступление против растущей власти короля возглавил его сын – семнадцатилетний дофин Людовик (будущий Людовик XI). Вместе с большой группой представителей высшей знати он начал выражать несогласие с политикой Карла VII, требовать замены отдельных должностных лиц, военачальников, права набирать войска без ведома короля и т. д. Над Францией вновь нависла угроза гражданской войны.

Характерной особенностью нового сепаратистского движения при французском дворе было то, что на этот раз главным лозунгом противников короля стало требование немедленного подписания англо-французского мира. По инициативе крупнейших феодалов Франции в январе 1439 г. в Кале начались переговоры, растянувшиеся на целых пять лет. Военные действия в это время продолжались, и Карл VII принимал в них все более активное личное участие, подчеркивая свое по крайней мере сдержанное отношение к идее соглашения с Англией. Причиной расхождения позиций короля и части высшей знати, очевидно, был серьезно возросший авторитет Карла VII. Стало понятно, что дальнейшие военные успехи и уже вполне реальная победа в войне с Англией сделают бывшего «буржского короля» сильным правителем, опирающимся на преданную ему армию и военачальников, имеющим широкую популярность у населения страны. За долгие годы правления безумного Карла VI представители высшей знати Франции привыкли к идеальному в их глазах безвластному государю. Поэтому теперь они предпочитали не доводить до конца дело освобождения страны от англичан, чтобы не позволить Карлу VII укрепить с помощью полной победы позиции центральной власти.

С первых шагов переговоров за их кулисами угадывалась фигура герцога Бургундского, чье примирение с королем не могло быть прочным. Сначала он предпочитал держаться в тени и направлять дело с помощью своей жены герцогини Бургундской. Результатом ее деятельности стало выгодное для Бургундии и фландрских городов торговое соглашение между Англией и Фландрией (1439).

Желание придворных кругов Франции добиться англо-фран-цузского мира разбивалось о непомерные английские требования (Нормандия и Аквитания на правах суверенитета, оммаж английскому королю за Бретань и Фландрию, Кале и пр.). Тогда вынужденный проявить свою заинтересованность в успехе переговоров герцог Бургундский принял активное участие в освобождении из английского плена за выкуп ближайшего родственника французского королевского дома герцога Карла Орлеанского. Англичане связывали с этим надежду на заключение мирного договора при посредничестве столь влиятельной особы. Как писал английский хронист, знатного пленника освободили «на том условии, чтобы он попытался добиться согласия между английским и французским королевствами»[151]. Однако участие герцога Орлеанского (1440) ничего не изменило в ходе переговоров – английские требования не стали более умеренными, а позиция Карла VII осталась прежней.

В этих условиях герцог Бургундский и его приверженцы были вынуждены сбросить маску абстрактного миротворчества. Собравшись на совещание, они потребовали от Карла VII заключения мира с Англией. Ответ французского короля показывает, насколько отчетливо он понимал, что речь идет не столько об условиях мира, сколько о суверенитете королевской власти. Карл писал, что он «не допустит, чтобы англичане не приносили ему оммаж за владения во Франции и не находились бы в состоянии вассалитета, как другие его вассалы и подданные»[152]. Итак, позиции короля и сепаратистски настроенной высшей знати окончательно размежевались. Интересы верхушки общества, как и прежде, были на руку противникам Франции и противоречили прогрессивному процессу централизации государства.

Позиции короля к 40-м гг. XV в. стали значительно более прочными, чем во время печально знаменитых столкновений бургундцев и арманьяков, и англичанам не удалось навязать Франции тяжелые условия мира даже при поддержке придворной группировки. К тому же несколько ощутимых военных поражений в 1441–1443 гг. сделали английских представителей более сговорчивыми. В результате 28 мая 1444 г. в Туре было подписано англо-французское перемирие на два года[153].