Поначалу официальная пропаганда представляла дело так, что люди в основном пострадали от "шока" и "стресса", пережитого во время штурма, и лишь позднее, после того, как о том сообщили зарубежные журналисты, были вынуждены признать, что многие заложники стали жертвами газа. Всего по официальной версии погибло около ста двадцати заложников, однако, в действительности, как утверждалось в ряде публикаций, эта цифра была значительно больше. В конце концов вроде бы сошлись на цифре около ста тридцати. Однако к жертвам я бы отнес не только погибших, но и тех, кто остался в живых, но в результате штурма обрел какое-то тяжелое заболевание, -- причем, возможно, не одно. Таковых тоже были десятки…
Такой вот "впечатляющий успех".
Обосновывая необходимость штурма, официальная пропаганда поначалу дудела о том, что его, дескать, начали лишь после того, как боевики стали расстреливать заложников. В дальнейшем, однако, выяснилось, что расстрелов не было…
Еще один звучавший в ту пору пропагандистский мотив: мол, захват театрального центра связан не с чеченской войной, -- что было очевидно, -- а с международным терроризмом. Один из прокремлевских телесоловьев Алексей Пушков даже изрек, что трагедия на Дубровке -- "это наше 11 сентября".
Впрочем, войну в Чечне уже задолго до того стали представлять как борьбу с пресловутым международным терроризмом, так что ничего нового тут не было.
Награды и тумаки
Хотя было вполне очевидно, что операция спецслужб на Дубровке, учитывая огромное количество погибших заложников, -- это полный провал, власти продолжали настаивать, что, напротив, это большой успех. Многие ее участники получили награды. В частности, звания Герой России вроде бы (по какому-то секретному указу) удостоился глава ФСБ Патрушев. И наоборот, репрессии обрушились на журналистов, которые пытались восстановить истинную картину происшедшего. В некоторых редакциях, -- например, в уже упомянутом еженедельнике «Версия», -- прошли обыски, допросы сотрудников. Телеканал НТВ был обвинен в том, что он будто бы показал в прямом эфире первые минуты штурма, тем самым подвергнув опасности спецназовцев (боевики или их сообщники могли смотреть телевизор), хотя на самом деле соответствующие кадры были показаны в записи, с существенной задержкой во времени. Недовольство властей вызвало и то обстоятельство, что репортеры телеканала предоставили слово родственникам пострадавших заложников, которые, естественно, крыли эти самые власти на чем свет стоит…
"Люди погибли от обезвоживания"
Спустя несколько дней власти раскрыли-таки, какой газ был применен при штурме ДК, -- фентанил, или, как еще уточняюще писали, -- смесь из производных фентанила. Об этом сообщил министр здравоохранения Юрий Шевченко. При этом он опять-таки уверял, что сам по себе этот газ к смерти привести не может; все дело, однако, в том, что во время штурма воздействию "спецсредств" подверглись люди, которые находились в тяжелых условиях, мало двигались или долго не двигались вообще, испытывали дефицит кислорода, страдали от обезвоживании, долго голодали.
-- Именно эти факторы привели к летальному исходу у части заложников, -- сказал Шевченко.
Спрашивается, а что же, заранее-то не было известно, при каких "факторах" будет применяться "безопасный" газ? И какая разница -- погиб ли человек от фентанила "самого по себе" или от фентанила, наложившегося на гипоксию и обезвоживание?
…Политковская, ссылаясь на информированные источники в Кремле, утверждала, что газ, который использовался при штурме, выбрал из нескольких вариантов лично Путин. Не знаю, действительно ли это так, но в любом случае общий план штурма он, безусловно, утверждал. Он же несет и прямую ответственность за его трагические последствия -- за то огромное число жертв среди заложников, которыми этот штурм увенчался.
По телевизору показали трогательную картинку: Путин посещает одну из московских больниц, где лежат те из бывших заложников, которым повезло больше, чем другим, -- в более или менее сносном состоянии…
Да, "старший брат" всегда заботится о вас.
"Самый человечный человек"
В своей книге "Сослуживец" Усольцев рассказывает, как остро переживал дрезденский "Володя-малый" вранье московских властей, уверявших в апреле 1986 года, что в Чернобыле ничего серьезного не произошло. А то, что это вранье, у него не было сомнений:
"…Если газеты говорят о беде, небезопасной лишь для районов, непосредственно прилегающих к Чернобылю, то считать следует, что опасность грозит в радиусе, в десятки раз превышающем тридцатикилометровую зону отчуждения".
"И вновь в наших разговорах возникает тема преступного утаивания властями правды", -- пишет автор.