Главная ошибка Ельцина

Тем не менее, он "добросовестно выполнял" свою часть этой "разведработы". А позже, будучи уже без пяти минут президентом, в книге "От первого лица" изображал ее как вполне солидную, фундаментально налаженную. На вопрос, в чем же все-таки заключалась его работа в ГДР, Путин ответил так:

-- Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр. Речь шла об информации о политических партиях, тенденциях внутри этих партий, о лидерах -- и сегодняшних, и возможных завтрашних, о продвижении людей на определенные посты в партиях и государственном аппарате. Важно было знать, кто, как и что делает, что творится в МИДе интересующей нас страны, как она выстраивает свою политику по разным вопросам в разных частях света. Или -- какова будет позиция наших партнеров на переговорах по разоружению, например.

Что касается Усольцева, то по его свидетельству, вся тамошняя "солидная" и "разносторонняя" деятельность лубянских шпионов была, по существу, имитацией деятельности.

"Если быть честным, -- пишет он, -- то это была видимость разведработы, игра в разведку. Если бы какой-нибудь американский шпион проник в оперсостав КГБ и попал бы в какую-нибудь разведгруппу в ГДР, он был бы несказанно изумлен тем, что грозный КГБ на самом деле играет в бирюльки и никакой опасности для своих противников не представляет".

В статье, появившейся в октябре 2004 года в немецком журнале "Цицеро", приводятся слова Усольцева: за пять лет работы в Дрездене -- с 1985-го по 1990 год -- Путин сумел завербовать всего двух агентов. Один из них, будучи впоследствии арестованным в объединенной Германии, выдал, по крайней мере, пятнадцать агентов КГБ, в том числе большинство тех, кто работал на дрезденское подразделение.

Впрочем, к этому утверждению Усольцева, наверное, следует отнестись с осторожностью: он уехал из Дрездена в октябре 1987 года и вряд ли мог доподлинно знать, что происходило там позже.

"Это все байки, этого не могло быть!"

Путин не слишком вдохновлялся, когда его коллега, -- а это уже были перестроечные годы, -- начинал с возмущением говорить о позорном прошлом и не слишком привлекательном настоящем "органов".

И рассказам о былых фантастических зверствах Чека, ГПУ, НКВД, МГБ Путин не слишком верил. Усольцев, уроженец Сибири, рассказал ему как-то о вполне реальном случае, который услышал от ветеранов госбезопасности. Во времена Ежова начальник Минусинского райотдела НКВД получил команду подготовить арест и расстрел четырехсот китайцев. На каком основании это следовало осуществить, было совершенно непонятно. "Ужаснувшись" этой команде (по-видимому, до той поры он с такими делами не сталкивался), человек отправился к начальству в Красноярск, чтобы уточнить, нет ли тут какой ошибки. По прибытии в краевой центр он был арестован и сам в тот же день расстрелян. Надо полагать, в назидание другим: выполняй приказ, не задавай лишних вопросов! Расстреляли, естественно, и четыре сотни ни в чем не повинных китайцев. Так в то время обеспечивалась "госбезопасность"… Так вот Путин не поверил этому рассказу. Категорически заявил сослуживцу, что "такого не могло быть, это, мол, ваши сибирские байки".

Это довольно странное неверие. Странное неведение. О том, что в тридцатые годы по городам и весям нередко рассылалась разнарядка, где сколько "шпионов" и "вредителей" следует арестовать и расстрелять, -- факт общеизвестный. И вот человек, сам работающий в "органах", который, наверное, не хуже других должен быть осведомлен об их истории, вдруг проявляет такое поразительное незнание…

"Он понимал, что никогда не станет генералом"

То, что никаких признаков будущего путинского президентства не предугадывалось, Усольцев в разных вариантах повторяет не однажды:

…"Володя совершенно не стремился к карьере и не "суетился" перед начальством".

…"Володя не имел никаких признаков карьериста. Это был обычный трудяга-конформист, смирившийся с системой".

…"Уровень притязаний в карьере у Володи был вполне реалистичный. Он понимал, что никогда не станет генералом, и никакого рвения в своей карьере не проявлял. Работал добросовестно и не более того".

Жизненная философия, жизненное кредо Володи Путина в ту пору, о которой пишет Усольцев, в основном были направлены в противоположную от карьеры, от активной общественной и государственной деятельности сторону:

"…Володя дал полную волю своим индивидуалистическим установкам: жить для семьи, для своих дочурок, извлекая из сложившейся ситуации оптимум. Когда все население России, особенно из так называемого "красного пояса", поймет, что, думая, прежде всего, о себе, каждый принесет и себе, и обществу намного больше пользы, чем приносит, убиваясь "на благо общества"?"

И еще:

"…Большой мир с большой политикой, к которым мы имели некоторое косвенное отношение, особо его (Володю. -- О.М.) не занимал. Намного важнее для него была семья".