Главбух и полцарства в придачу

Женщины принялись складывать нехитрое имущество, а Сара просто похолодела. Она поняла, что проводит с дочкой последнюю ночь. Завтра ребенка точно отберут. Вообще непонятно, почему этого не сделали раньше. Сара вошла в острог беременной. Ясно же, что женщина должна родить. Наверное, в слишком переполненной тюрьме о Саре Кацман просто забыли или не поставили по случайности в ее документах нужный штамп.

Сначала Сара просто обнимала дочь, потом с ней случилась истерика, камера притихла. Когда основная масса женщин устроилась спать, к Кацман подошла местная начальница, золотозубая Аня.

– Слышь, жидовка, – сказала она, – мысль есть.

– Какая? – прошептала очумевшая от слез мать.

– Не реви, – пнула ее Аня, – что толку. Вот ща Катька наколочку сделает.

– Кому? Какую?

– Девке твоей, на ноге, ближе к заднице, с внутренней стороны бедра.

– Зачем? – чуть не умерла Сара. – Не дам!

– Дура, – рявкнула Аня и выдернула из ее слабых рук кулек, – напишем имя и фамилию твоей дочки! Поняла?

– Нет.

– Во …! – выругалась Аня. – Ты точно балда. Девке дадут другое имя, а на ноге останется ее собственное. Она вырастет и спросит: это что? Да и тебе ее легче будет по примете искать. Доперло?

– Да, – еле-еле выдавила Сара.

– Тогда говори! – рявкнула Аня.

– Что? – растерялась та.

– Как девку зовешь?

– Олечка.

– Не пойдет!

– Почему?

– Так Ольг полно! В детдоме ей другую фамилию дадут. Думай! Редкое имя надо, ну… типа… э…

Тут во дворе завыла сирена, таким образом в тюрьме отмечали полночь.

– Во! – подскочила Аня. – Сирена! Вот и имя! Фамилия как?

– Кацман.

Аня утащила младенца в глубь камеры. Сара зажала руками уши, ожидая услышать дикий детский плач. Но отчего-то из угла, где над девочкой трудилась местная «художница», не доносилось ни звука.

Олечка вернулась к маме Сиреной. Сара глянула в безжизненное личико девочки с плотно закрытыми глазами и ужаснулась.

– Она умерла!

– Не гони туфту, – рассердилась Аня, – мы ей тютю сделали, ну, соску из хлеба с водкой, штоб не визжала, дрыхнет твоя дочурка!

Утром этап увели, младенца у молодой матери отобрали.

Сара выжила в лагере, более того, ее совершенно нежданно выпустили на свободу и разрешили жить в маленьком городочке Сверзь. Она приехала к месту обитания, устроилась уборщицей в местную школу и стала искать дочь. Почему-то она решила, что девочку отправили в один из московских сиротских домов. Сара составила список учреждений и принялась методично объезжать их. Сверзь расположена от столицы на расстоянии ста двадцати километров, и бедная мать все свободное время тратила на поиски. Идти к начальству она боялась, разговаривала с нянечками и медсестрами. Те сочувствовали ей, но разводили руками. Им никогда не попадалась на глаза девочка с татуировкой на внутренней стороне бедра.

Когда Сара вконец отчаялась, ей улыбнулась удача. Одна из медичек воскликнула:

– Да, видела такую! Она попала к нам в Дом малютки в очень запущенном состоянии, нога гноилась, чуть до гангрены не дошло. Еле выходили девочку.

– Она у вас! – воскликнула Сара.

– Нет, – отмахнулась медсестра, – тут дети лишь до трех лет содержатся, ее давно перевели в другое место.

– Куда? – безнадежно спросила несчастная мать.

Я не стану рассказывать, сколько сил и денег потратила Сара, отыскивая дочь. Каждый раз, нападая на след, она бежала в православную церковь и ставила там свечи перед всеми иконами, приговаривая:

– Уж не знаю, жива ты, зэчка Аня, или нет, но пусть тебе Христос поможет.

Только сейчас Сара поняла, какая гениальная идея пришла в голову грубой уголовнице. Если бы не татуировка, матери бы ни за какие пряники не найти ребенка. Даже несмотря на такую яркую примету, Сара потратила два года на поиски и отыскала дочь. Сирене тогда исполнилось пятнадцать лет, она училась в ремесленном училище, осваивала профессию пекаря. В метрике она значилась Леной по фамилии Иванова. Но Сарочка стала звать девочку Сиреной. Я специально не описываю тут, каким образом Лена официально превратилась в Сирену, поверьте, это было непросто, но к нашему повествованию сия история никакого отношения не имеет. Сара и Сирена больше не расставались, в их жизни потом случилось настоящее чудо. Из лагеря вернулся Лев Кацман, совсем больной, отпущенный умирать. Он с трудом нашел Сару, увидел дочь… В общем, Лев вместо отведенных ему месяцев прожил еще пару очень счастливых лет.

Сирена вышла замуж, правда, не очень удачно, ее брак рухнул спустя год после регистрации. Но девушка не переживала, потому что у нее остался сыночек, горячо любимый Юрочка.

Бабушка с мамой стали воспитывать мальчика. Можно без преувеличения сказать, что они вложили в него всю душу. Мальчик рос замечательный: умный, добрый, мягкий, талантливый. Сара, умирая, сказала дочери:

– Юра наша гордость.