Глава рода

— Тогда почему ты не можешь сделать меня мужчиной? — вопросительно изогнул бровь отрок.

— Потому что у лекарок есть страшная клятва, которая запрещает им такое делать. Мы можем делить ложе только с мужчинами и то не всегда. Поверь, Мить, у нас тоже не мало запретов. — тяжело вздохнула Настёна.

— Хорошо. Тогда почему мои бросают на меня такие взгляды? — всё никак не унимался парень, стараясь докопаться до сути.

— Потому что старейшины уже давно дали своё слово по таким случаям. Они могли бы купить тебе наложницу, но не могут этого сделать, потому что есть строгий завет, что пока ты не выдашь замуж своих сестёр, как это должен был сделать Кирилл вместе с Павлом, ты не можешь тратить жизнь на себя. А теперь подумай Анне-младшей и Машке по восемнадцать, они уже в старых девах сидят. Но выдать ты их сможешь только с наставления Агрофены и матери. Твоим младшим сёстрам уже по двенадцать. Даже если вы выдадите старших в течении года, то пока дойдёт очередь до младшых, пройдёт ещё год-второй. Считай, что женщину ты не познаешь ещё года два-три. А теперь подумай, сколько походов будет у князя Туровского за это время? Степняки, сарацины, нурманы, полыняне и сколько ещё врагов за границами княжества? Теперь ты понимаешь их обеспокоенность? — объяснила всю ситуацию Настёна.

Митька уже просто сидел на лавке и бездумно водил пальцем то по бедру, то по мясным вратам женщины и был погружён в свои тягостные думы.

— Иди домой. Тебе стоит подготовиться. Я сегодня слышала от Беляны, что скоро будет приём новиков и новый поход. Тебе стоит готовить бронь, оружие и коня. — нежно сказала лекарка, мягко, но настойчиво выталкивая отрока из своего ложа.

— Да какой там конь? Кобылка обычная, — хмыкнул Митька вставая на ноги и быстро одеваясь.

* * *

Вернулся домой Митька уже когда солнце ушло за горизонт и тут же направился в конюшню. Внутри в загонах стоял бык, пара коров и в дальнем стояла лошадка. Идти в дальние здания ему не хотелось совершенно, да и только одна лошадь знала его как седока. Пегая, с длинной гривой и умными глазами. Отрок приблизился к ней и погладив животное по морде, тут же принялся готовить ей к тому, что завтра нужно будет навесить на неё седло. Быстро закончив, он проверил не стоит ли подковать Пегую, в порядке ли седло и прочая сбруя. После этого он направился в кладовку, где вытащил на свет доспех и оружие. Закончил он уже когда на небе ярко сияли звёзды.

— Мить, иди в баню, она истоплена,- раздался сзади голос.

Отрок настолько глубоко погрузился в свои думы, что даже и не услышал, как со спины подошла бабушка. Развернувшись и всё ещё держа в руках меч, который он точил, Митька наткнулся на её полный волнения и печали взгляд.

— Хорошо. Спасибо. Сейчас пойду, — кивнул он, ответив отрывисто, словно выталкивая каждую фразу.

Митька сложил всё недалеко от входа в кладовку, чтобы можно было быстро подхватить и заскочив в комнату, быстро скинул с себя сапоги и штаны, оставшись только в пропотевшей длиннополой рубахе с закатанными рукавами.

Баня была не просто истоплена, а натоплена, казалось, специально для него, потому что стоило ему войти в предбанник, как он сразу почувствовал жар. Улыбнувшись тому, что сейчас сможет расслабиться и отдохнуть, Митька быстро сбросил рубаху, которая уже начала липнуть к телу и вошёл в парилку, где было темно, потому что лучина не горела. Поленившись её зажечь, отрок уселся на скамью и расслабленно сидя, снова погрузился в свои мысли.

В принципе, он был и не против продолжить так же встречаться с Настёной, пусть даже до того момента, пока и не выдаст замуж сестёр. Но вот его больше… нет, не пугало, а скорее смущало то, что говорила лекарка про первый поход. И он с ней согласен. Если то, что она сказала подтверждается, тогда все предстоящие походы, а их действительно будет ещё не мало, он будет как канатоходец на ярмарке — то ли вернётся, то ли нет.

Да, уж… Идти в поход ему придётся. Проситься к Тихону, чтобы взял под свою руку. Поход это лучший способ быстро поправить дела семьи.

Старейшины не смогут запретить ему идти в бой, но вот дядьке Тихону они накажут следить за отроком, зная, как у него обстоят дела в семье. Он будет отвечать за Митьку головой, уж очень не любили старейшины, когда их наказы не выполнялись.

Как-то по осени на народном вече, куда Митька был допущен потому что стал главой рода Лисовых, один из старейшин прилюдно сказал ему, что отец и дед гордились бы им. Отрок тогда зарделся от гордости, видя, что многие присутствующие тогда поддержали его одобрительным гулом — погибшего сотника любили и уважали все, а сноровистость, с которой вчерашний пацан взялся за дела семьи внушила уважение и к нему. Да, он многое смог тогда сделать за полтора года. Поднял семью. Отстроил конюшни, скотный двор и амбары, погреба и птичник, взрастил урожай и заполнил всё скотиной и птицей. Снова всё вернулось, после того, как Агрофене пришлось немало продать, чтобы семья хотя бы первое время была на плаву.