Глава клана. том 2

Так что бывало люди обживали свои купе вплоть до полугода, покуда кривая семьи перевозчиков не приведёт из в город, куда они стремились попасть. И всё это время прихваченные с собой деньги лежали в их карманах и кошелях мёртвым грузом, постепенно удаляясь от родного Полиса и теряя свою ценность. Так что быстро замёрзшие люди, с радостью приобретали себе в соответствии со своим статусом, а в особенности не скупились те, кто приехал в Казань, только для того чтобы дождаться очередной пересадки.

В прочем последние, надеялись, что дальнейшее их путешествие пройдёт куда как быстрее! Однако им предстояло прожить в вокзальной гостинице какое-то время, что бы найти Адмирала, который увезёт их либо в Европу, либо на восток, в Азию огибая Улальские горы, а потому это был их единственный шанс как следует прибрахлиться.

За испещрённой же барельефами стеной, отделявшей эту часть вокзала от той, в которой расположился конец локомотива, в это же время из грузовых вагонов вытаскивали сани и лощадей. Там, со снабжённых полозьями телег, на полустанках установленных на колёсные платформы, спешно перегружали грузы срочно доставленные из тат аулов Зелёной Зоны на телеги и паровики. А дальше, через небольшой мосток ведущий в домину «Бөркет капкасы» их отправляли уже в Полис.

И с той же платформы к домне «Күктәге күл» прямо по путям вытекал человеческий поток. Это были уже мужчины и женщины из местных аулов, по разным причинам решившие в сезон Уробороса приехать в Казань. Выгружая свои вещи из вагонов, и отчаянно гомоня, они следуя указаниям регуляторов Перевозчиков, спускались с перрона на специальный балкон, проложенный вдоль рельс, которые размером были больше любого человека и нестройной толпой постепенно перетекали в другую огромную кубическую башню Полиса-крепости.

Впрочем, даже в этой человеческой кутерьме, выделялись два парня, лет двадцати с виду, вполне себе московской наружности, которые были выше большинства приезжих почти на две головы. Шли они рядом, спокойно, о чём-то тихо переговариваясь друг с другом на неизвестном большинству приезжих языке западного соседа и никаких проблем соседям не доставляли. Однако когда на таможне подошла их очередь, мужчин быстренько и ловко скрутили «Шәһәр министрлары», как называли местных жандармов и утащили в отдельную комнату, дабы задать несколько вопросов.

Приезжие конечно этого не знали, но прибудь они на один из тех вокзалов, которые принимали семьи Перевозчиков с московского направления, подобных проблем у них не возникло бы. Однако после ряда успешных, спровоцированных и нет диверсий, проведённых москвичами в Казани, когда исполнители проникали в город вот так вот, с «чужого» направления, у властей Полиса появилась здоровая паранойя. Так что здоровяков ждала впереди очень неприятная пара дней, проведённая в тесном общении с дознавателями. А там уж по результатам, «Малый суд» домины должен был решить, станут ли они за свои грехи рабами или останутся свободными резидентами как и остальные приезжие.

В то же самое время, как два «больших» парня после небольшой но умелой ломки, начали отвечать на вопросы, а платформа первого класса опустела от продавцов и бывших «неодарённых» пассажиров, раздвинулись двери вагона для «одарённых». Приезжих чародеев, как бы они себя не называли там в южных полисах.

Их в этот раз было не очень много. Однако когда уже казалось, что все вышли, на пирон, легко перепрыгнув специально сделанную данной семьёй Перевозчиков почти двухметровую щель между платформой и вагоном, опустилась небольшая девичья фигурка в странных одеждах.

Девушка, а точнее ещё девочка, ибо была она практически ребёнком, на вид, лет двенадцати от роду, огляделась. Поставила рядом с собой небольшой сундучок с приделанной к верхней крышке ручкой и нахмурилась, достав из мешочка висевшего на поясе, небольшой, чуть смявшийся, но до этого аккуратно сложенный лист бумаги.

Одета она была во множество тонких платьев из шёлка, а голова покрыта свисающим на грудь капюшоном или платком, так ловко и красиво повязанным, что определить было трудно. Холод её не беспокоил, а пронзительного, фиолетового цвета, казалось бы светящиеся глаза, быстро обшаривали опустевший пирон.

Наконец, она заметила, вышедшую из жилого вагона семьи владеющей Локомотивом долговязую фигуру Перевозчика и подхватив свой сундучок, направилась прямо к нему. Существо, которое возможно было человеком, а может быть и нет, ибо без одежды и маски их мало кто видел, довольно сильно удивилось. И, похоже, даже немного испугалось, когда к нему обратился людской детёныш, да ещё и одарённый. Впрочем, малявке было всё равно.

– Я хотеть… чтобы вы, помочь… мня, найти, клян Батжовфа, – прочитала девочка с бумажки и а затем, так как на записке не осталось других транскрибированных нянькой по древнему учебнику слов для этого разговора, быстро произнесла на явно привычном ей тегеранском-фарси. – У них такие же глаза как у меня, только зелёные. За помощь, плачу в золоте. Я на перроне, так что это – сделка!