Глава клана. том 2

Естественно, что всё это были правила давно минувших дней, и сейчас отношение к полисным служащим было в основном такое же ровное, как и к другим людям. Обычная бытовая вежливость и ничего более, однако, в случае с Баяром, для наших Старейшин сказывался ещё и схожий почтенный возраст, из-за которого расшаркивания друг перед другом делать было уже бессмысленно. Правда, на момент этого разговора я ни о чём подобном даже не догадывался, так что вплоть до того, как Ольга Васильевна чуть позже мне всё объяснила, я честно думал, что как Демьян так и Хильда, просто уже были давно и хорошо знакомы с белобородым стариком.

Так что я сидел и слушал, как один дед, внятно, чётко и размеренно объясняет другому, простую истину о том, между ними нет ничего личного. Но если бы забравшийся на нашу территорию мальчик, вдруг взял бы и увидел что-нибудь, чего никому со стороны видеть не положено – то мальчик бы, каким бы важным он для Баяра не был, просто бы исчез. Как исчезнет и любой другой, кого наш дорогой директор, в следующий раз пошлёт в особняк нашего клана, словно бы на свою игровую площадку.

– Как всё же много пронзило нас шипов ненависти Уробороса… – горестно покачал головой старик в белом халате, добросовестно и не перебивая, выслушав весь монолог Демьяна. – Словно бы мы не в новое время живём, а всё в те же старые годы, полные крови, боли и отчаянья. Больно смотреть, как из-за какой-то невинной шалости люди не в силах простить столь юного…

– Бояр Жумбрулович! – вновь возмутилась Андромеда Бориславовна. – Я за эти два месяца, уже в Школе по горло сыта вашими бесконечными проповедями и фаворитизмом в отношении Котелкова! Постоянные драки, оскорбления других, в особенности клановых учеников, жуткая успеваемость и постоянные прогулы занятий. А вы, вместо того, чтобы хоть раз его наказать, всё болтаете про «Шипы ненависти»! Мальчике растёт хулиганом и…

А директорский любимчик то оказывается – тот ещё шкет! Я немного по-новому посмотрел на сидевших за Баяром детишек. Кстати странно, но пусть на лицо они были похожи, трудно было не заметить, что вещички у брата все новенькие, словно с иголочки. А вот его сестра словно бы в моём родном приюте росла – не одежда а практически ветошь, да к тому же явно с чужого плеча.

Понятное дело, что так, как сегодня у нас было воскресенье, дети были одеты не в форму, а так сказать в «домашнее». Благо я помню ещё, каким культурным шоком стало для меня в своё время посещение школьного завхоза и как я пересчитывал, сколько же времени семья на дне может жить в своё удовольствие продав всего один парадный костюмчик. Но всё же такая вот разница между мелкими Котелковыми – слишком уж бросалась в глаза.

– Но Андромеда, – воскликнул директор. – Мы должны проявить понимание! У мальчика было тяжёлое детство…

– Не менее тяжёлое, чем у Каменского! – воскликнула завуч, хлопнув ладонью по столу. – Простите – Бажова! Но вы за его единственную драку со Светловой назначили ему наказание на кухне! В то время как Котелков вообще делает что хочет!

– Судьба назначила мальчику тяжёлые испытания, – осуждающе произнёс Баяр, покачивая головой и тут я не выдержал, пару раз кашлянув, привлекая всеобщее внимание.

– Директор, Андромеда Бориславовна, – произнёс я, без лести, но с уважением в голосе. – Я очень извиняюсь, но не могли бы мы всё же вернуться к главному вопросу, из-за которого мы к вам пришли? Всё же как студент Тимирязевской Академии, я хотел бы, чтобы мои соклановцы учились именно здесь, потому как обращаться в Морозовскую, мне честно говоря не с руки. И тем более в Сахаровку…

– Да, да! Антон, – покивал Баяр, мгновенно перестраиваясь. – Действительно, наш разговор с вами, свернул как-то не в то сторону. И так, вы говорите, что у вас пятнадцать человек…

* * *

Дальнейший разговор с главой Академии, был трудным, долги и выматывающим. Но вовсе не потому, что директор на нас обиделся, а потому что все присутствующие старики находили какое-то садистское удовольствие торговаться за каждую копейку, и мы должны были их слушать. А вот детишек, они отпустили, и эти счастливые люди радостно убежали по своим делам.

Я лично разве что не засыпал, выслушивая Баяра, и контраргументы Демьяна, а так же комментарии Хильды, которой стоило только дойти до дела, в оппозицию пристроилась Артемида Бореславовна. Моя наставница, приземлившись в итоге на диванчик – откровенно посапывала, а Ольга Васильевна, которая не могла уйти из-за меня, хоть переговоры её вообще не касались, регулярно с раздражением посматривала на часы.