Глава клана 2

Конечно, то были не рестораны и не кофейни, обосновавшиеся значительно выше, да и зачастую вершиной кулинарного творчества их владельцев оставалось печёное и жидкое безе, завёрнутое в блин, с хрустевшими на зубах не растворившимися, но сладкими кристалликами.

Но, как говорят чиновники Княжеского стола, если нет в наличии гербовой бумаги, будем писать на обычной. А там, внизу, всегда было множество детей и женщин, а значит, хронических сладкоежек и потенциальных покупателей продукции из дешёвого, свекольного сахарного песка, импортируемого из Киева и Ростова.

Даже с жуткими накрутками он был вполне доступен москвичам нижних уровней, если, конечно, ты не сирота из приюта на дне. Это не «московский» и «новгородский» мёд диких пчёл-убийц, из которого делались элитные сладости, да и покупали его владельцы торговых точек оптом. Зачастую вместе с упаковками куда более дорогого очищенного рафинада, который делали уже у нас в Полисе.

Вот последний, собственно, и экспроприировали Рябой и его банда вместе с сопутствующими долго хранящимися товарами. Изредка по возможности вместе со всем, что не нужно перетаскивать в тяжеленых мешках по пятьдесят килограмм в каждом. А именно так расфасовывали импортный сахарный песок.

Вот у него и водились как рубли, забранные из вскрытых касс, так и рафинад, которыми парень расплачивался со мной, а также конфеты, а порой баночный кофий и какава. Надо ли при этом говорить о том, на что готовы были многие девочки из нашего приюта за простого карамельного петушка на палочке?

Особенно, учитывая, что в тринадцать-четырнадцать лет терять им в тесном контакте с мужчинами уже было нечего, а «работали» они не на себя и практически бесплатно. Даже самые красивые их них – которые обслуживали взрослых богатых уродов, зачастую спускающихся с верхних уровней, в особых банях и парилках на дне, и которых я порой вынужден был сопровождать с «работы» до приюта и защищать, – обычно просто не могли взять, да и купить себе банальную конфетку. Будучи по своей сути бесправными рабами…

На самом деле, в большинстве своём очень наглыми и требовательными, словно какая-нибудь избалованная Княжна, рабами. Многие из которых, забыв со временем свой первый испуг, становились не просто проститутками, начиная упиваться таким образом жизни, угрожать, в том числе и мне, как приютским бугром, так и своими богатыми папиками.

Вот и терзали меня смутные сомнения, что в данном случае я поступаю правильно, разом собираясь вывалить на подопечных сюрприз в виде огромного состояния. А с другой стороны, я всё же понимал, что клан – это не банда уличных воришек! Но вот мысль о том, правильно ли я поступаю и не во вред ли себе, всё равно ворочалась где-то в подкорке.

Но это к слову… По поводу моих знаний, факт в том, что Ольга Васильевна не учила меня тому, как управляться с людьми… Вначале не было необходимости, ибо в клане имелся только я, а на должности комиссара боевой руки и сам пытался воспринять от наставников азы управления малыми группами.

Ведь я находился в клане без клана, которым надо было бы управлять, а к Ланским никак не относился, и куда важнее становилось научить меня социализироваться… Да и много чему ещё. А сейчас старейшины, да и тётка Марфа очень вежливо и тактично оттёрли её от моего барского тела.

В смысле, что и у самой кня’жины дел нынче выше крыши образовалось, да и не один я уже, чтобы по-настоящему плотно заниматься моим воспитанием. Ну и самих Ланских, как я понимаю, вполне устраивал негласный союз с нами, как с резко усилившимся, хотя и маленьким, кланом.

Однако есть одно «но»… Родственнички тоже пока что не стремились обучать меня управлению большими массами людей. Можно было бы обидеться, начать подозревать их в чём-то нехорошем, если бы мне было лет этак тринадцать-четырнадцать, то бишь, если бы я находился в том возрасте, в котором попал в приют. Ну и, конечно же, могли бы быть рецидивы, если бы не та показательная «порка», которую устроили мне недавно старики-отступники, перебившие мою семью и бывшую главную ветвь.

А подобное у умного человека рождает не только паранойю, но и стойкое желание избегать скоропалительных выводов и суждений. Вот и я более не истерил, а пытался как мог вникнуть в ситуацию и подумать своей головой, не поддаваясь разнообразным юношеским порывам. В особенности касающимся новообретённого клана. Ведь по себе могу сказать, что даже как-то вообще лучше соображается, когда тебе уже однажды показали, что ты не самый умный, хитрый и крутой…

С поддержкой же Марфы стрейшины выслушали меня, переглянувшись, кивнули друг другу и явно «разрешили» мне покомандовать. А заодно, похоже, надумали пообломать мне рога, словно взбрыкнувшему в лесной ловушке «Губительному Оленю».

Встречается порой в лесах нашей Зелёной Зоны такое вот хищное существо. А вообще, водится оно возле европейских полисов, именуемых ещё Германскими. Его иногда кличут Лесным Кайзером. Жутко опасное животное, туша в холке достигает туша десятка метров, голова с раскидистыми, трёх, а то и четырёхметровыми рогами.