ГЛАВА 2

И вот теперь, находясь так близко к цели, зная, как обманчива царившая вокруг тишина, он медлил, физически ощущая, что время данное ему судьбой, стремительно утекало. Понимая, что выхода нет и он обязан идти, Адам проклинал свою нерешительность, но заставить себя выйти из-за спасительных деревьев никак не мог. И вот, наконец-то пересилив себя, на всякий случай отойдя от прикопанного им ангела в сторону, чутко прислушиваясь к звукам вокруг и соблюдая крайнюю осторожность, Адам начал осторожно двигаться к краю леса, заканчивающемуся в десятке метров от дома. В последний момент, когда он уже был готов выйти из леса, двадцать второй снова остановился, внезапно подумав о том, что пальто может выдать его присутствие, контрастируя своим тёмным цветом с белым снегом. Похвалив себя за сообразительность, он быстро сбросил его и, свернув, положил тут же под деревом, на всякий случай присыпав снегом. Затем снова прислушался и, даже сам не поняв как, быстро рванул вперёд к дому. Преодолев открытое пространство буквально за пару секунд, он прижался худым телом к холодной каменной стене и, стараясь не шуметь, пошёл в обратную от крыльца сторону, надеясь пробраться вовнутрь либо через разрушенный парник, либо поискать проход в ангаре. Когда до угла дома оставался какой-нибудь метр, Адам услышал воинственный крик. Он, испуганно замер, и прижавшись к стене присел на месте.

57

Каяф был сосредоточено зол. Пройдя под небесными стенами, он очень неожиданно и быстро потерял много людей, гораздо больше, чем мог себе позволить. А ведь это были не просто воины с заранее предначертанной судьбой. Это были отцы, сыновья и братья крикливых женщин и занудных стариков, что сейчас ждали их возвращения там за перевалом, и их смерть нужно было чем-то оправдать.

Если бы им удалось принести много еды или, как надеялся он, добыть пищу Богов, найденную за всё время его жизни всего один раз в подземном доме, похожем на тот, где живёт дух горы. Невероятно вкусную, хранившуюся годами в блестящих дисках с надписью “консервы”. Это бы точно прекратило наконец глухой, всё нарастающий ропот недовольства, вызванный тяжёлым и бессмысленным походом, в который он повёл племя прямо накануне зимы. Но что он мог сделать? Дух горы велел, и Каяф побоялся ослушаться его тогда. Но теперь, решив восстановить свои пошатнувшиеся позиции, он, вместо того чтобы послушно привести этого проклятого вора к своему повелителю, взял да и увёл его именно тогда, когда тот, придя на зов света, ближе всего находился к жаждущему его заполучить духу горы. Но ведь Каяф должен думать и о себе. Он хотел сперва показательно судить пришельца и уже потом отдать его этому всезнающему голосу, как тот и хотел. Но этот трусливый эш сумел вселить в его сердце надежду на то, что хекавар сможет восстановить свой авторитет лёгким походом. И как осторожен Каяф ни был, всё равно этот подлый вор и слюнтяй обманул его. Ведь он наверняка знал об этой армии живущих за стеной чудовищ, нарисованные лица которых во время боя пугали воинов своей неподвижной решимостью и чьи белые крылья только и удалось добыть. И хотя они были отлично приспособлены для того, чтоб защищать от любого оружия, и, конечно, пригодятся в дальнейших походах, планируемых им, но этого мало. Захватить племена, живущие далеко в низине, конечно, неплохо, но это потом, а сейчас ему нужен этот врун, без которого он не мог уйти отсюда. Ведь даже подумать страшно, что ждёт его, если Каяф не приведёт к духу горы заманившего их сюда человека. Поэтому что бы ни случилось, он найдёт и заберёт его с собой, и никто, даже эти страшные белые чудища, не помешают ему сделать это.