Гладкий Флэт: Исповедь разрушителя

Оглядывая пустыню, она заметила редкие домики ферм. В одном из них, подумала она, наверняка живет старый Асан Ахан, со своим грузовичком Карлом. А в другом обитает Марж Мэйтата, под странными вывесками TotalErg и AutoGrill. Асан ездит к Марж пить кофе. И где-то еще, в свою очередь, раскинулось ранчо Багенге.

Отчего-то ее пронзило острое чувство, что в этот раз она не сможет просто так вернуться в Эйоланд. Просто взять и проснуться, лежа на кушетке доктора Кея Багенге. Исчезнуть отсюда и перенестись обратно в родной город, не знающий запаха пустыни.

И что там, в городском госпитале, может пройти лишь обещанный доктором час. Однако здесь, в пустыне, из которой она не сможет вернуться, за это же время пройдут века.

Она много думала о Флэте. Слишком много. И сейчас, когда ее город, жизненно важным органом которого она являлась, готов развалиться на части, подсознание закинуло ее сюда, чтобы довести до кульминации историю с Гладким Флэтом.

Связана ли она с текущей обстановкой в Эйоланде? Вряд ли. Возможно, окажется связана потом, в будущем. А возможно — нет. Все зависит от нее, от Тои.

Чувство, что она не сможет вернуться в Эйоланд, пока не поговорит с Флэтом, окрепло. Она просто поняла, что это правда, и от нее не спрятаться в кабинете, за рисунки на стенах. И в этих местах никогда не будет ни Алекса, ни Лики Камо, ни штурмовиков Ти-Лэев, ни спецназа Управления.

И помочь ей — некому.

Еще раз внимательно оглядев пустыню и скалы, на твердой каменной земле она заметила еле видимую колею. Здесь ездили, много раз. Десятки лет.

Колея в одном направлении петляла в сторону ранчо. В другом — направлялась к группе скал, выделявшихся своими размерами.

Спустившись со своего валуна, Тоя направилась к колее. Та была широкой. Было видно, как здесь ходили и машины поменьше, вроде Карла, но основной след оставила большая по габаритам техника.

Тоя медленно пошла вдоль колеи, стараясь не потерять ее из виду, к сходящимся вместе башням скал, и вскоре, в основании самой массивной из них, обнаружила огромную дверь — выпуклую, полукруглую, с выраженными ребрами жесткости.

Следов от колес здесь было гораздо больше. Рядом с дверью — или, скорее, воротами — находилось небольшое, но крепкое строение, увенчанное двумя пулеметными турелями. В окружающих ее скалах виднелись ниши, проемы, двери, другие турели. С одной из скал пониже была срезана вершина, и туда поднималась основательная металлическая лестница.

Военная база, подумала Тоя. То, что местные жители называют Норами. И то место, где обитает Гладкий Флэт.

Подойдя ближе к воротам, она остановилась, чтобы еще раз оглядеться. Медленно, оглядывая базу, она повернулась. Её цепкий взгляд полицейского отмечал все детали. Копоть от пожаров, следы пуль и взрывов, искореженный местами металл, еле заметные следы ржавчины. И наиболее накатанная колея к воротам.

Значит, ей идти именно к ним. А потом? Колотить в них руками, чтобы привлечь внимание? Или система оповещения о чужаках, вместе с видеокамерами, все еще продолжает работать? И сколько лет вообще этой базе? И существует ли вообще здесь время?

Её уши настороженно сканировали пространство. Она различала шорох легкого ветра, закручивающего в спираль пыль с камней, слышала полет птиц, даже шуршание лапок небольших ящериц, снующих меж валунов.

Но когда она вновь остановила свой взгляд на воротах, она увидела в нескольких метрах от себя барсицу, застывшую словно изваяние. Будто некто, пока она оглядывалась, успел воздвигнуть идеальную в своей достоверности статую.

Или сотворить мираж.

Одетая лишь в короткую, немного выше колена, юбку из кожаных полос, барсица стояла прямо, спокойно, расслабленно, склонив голову вниз и закрыв глаза. Ее руки были опущены вниз, на уровень живота, ладонями почти соединяясь вместе.

Блеклая шерсть выдавала в ней жителя городов. Развитая рельефная мускулатура, с жесткими линиями мышц, но одновременно не лишенная мягкости — говорила о тренировках в зале.

Мех был совсем короткий, гладкий, лишенный даже намека на подшерсток. Черты лица тонкие, как у генно-модифицированных барсов прошлого, какие-то искусственно-красивые, но одновременно жесткие, даже жестокие, будто её красоту вырезали по камню резцом.

— Я ищу Гладкого Флэта, — сказала Тоя.

Барсица не шелохнулась, продолжая стоять.

Может, и вправду статуя? — подумала Тоя. Или реалистичная голограмма?

Она шагнула вперед, намереваясь подойти ближе.

Барсица вдруг резко вскинула руку, ладонью вперед, в останавливающем жесте.

Тоя остановилась.

Барсица покачала ладонью, из стороны в сторону. Подожди, говорил ее жест.

А затем она заняла боевую стойку, недвусмысленную и абсолютно ясно читаемую.

Ты пройдешь только через меня. И не уйдешь отсюда, минуя меня, тоже.

Глаза барсицы — Нианы Камо, как уже догадалась Тоя — оставались закрыты.

Теперь понятно, почему Асан называл барсицу Флэта бешеной, подумала она.