Гладиаторы

— Нет, Мизерин. Вот именно таких, в Риме как раз мало. А мне желательно чтобы не было совсем. Этот человек знает о том, что не Нерон тогда был повинен в массовых казнях после пожара Рима. Он знает, что не Нерон поджег Рим! Ты это понимаешь? Мне не нужны подобные свидетели! Не нужны! Легенда о жестоком Нероне уже отлично прижилась и, поверь мне, переживет века! Если никто не вмешается! А такие люди что могут свидетельствовать истину должны умолкнуть навеки.

— Но что тебе до того переживет она века или нет? Нерон это Нерон, а ты это ты!

— Все так, но не совсем. Моя слава — это слава человека спасшего Рим от чудовища. Может быть, в памяти потомков мое имя останется именем доброго императора после императора жестокого и злого. И нужно чтобы и впредь Нерон был представлен именно чудовищем! И поэтому все кто мог рассказать о нем правду — мертвы. Хоть и было таких людей совсем не много. Это те, что были постоянно рядом с ним. Нет больше Акты, некогда всевластной любовницы Нерона, нет префекта претория Тигелина, нет Сенеки и нет Лукана. А они многое могли бы порассказать о том, что действительно происходило на Палатине в те времена. Нет больше Эприя Марцелла. Ты сам передал ему смертный приговор.

— По твоему приказу, божественный, — поправил императора Мизерин.

— Мы обвинили его в заговоре против меня. Но ведь этого не было, — продолжил Веспасиан не обратив внимания на замечание Мизерина.

— И что с того? Об этом знаем только мы с тобой. Все остальные убеждены в обратном.

— Это так, Мизерин. Уста Марцела закрылись навсегда. Я не жестокий человек, Мизерин, но я хочу, чтобы эта легенда о тиране Нероне жила. Это практически единственное мое желание в этой жизни.

— Я понял тебя, божественный. Ты желаешь, чтобы и этот человек умер?

— Именно так! Поэтому займись этим немедленно. Жалеть его не стоит. Этот человек редкостный негодяй.

— Но кто это человек и как он выглядит?

— В цирке он был среди простонародья. Я видел и узнал его, хоть это было далеко. Фигуру этого человека и его походку я узнал бы из тысячи. Во времена Нерона он был доносчиком и выдавал Христиан. А еще раньше он был наемным убийцей. На его руках столько крови, что даже водами Стикса её не смыть!

— Но как его звали раньше?

— У него был десяток имен, и я не помню уже.

— Но где моим людям его искать, и по каким приметам, божественный?

— Это я тебе расскажу немного позже. Но ты также пришел ко мне с новостями? Что у тебя, Мизерин?

— Новости из Мамартина, божественный. Там убили нашего лучшего дознавателя Рутелия.

— Убили? Что это значит? Кто же это мог его убить? — Веспасиан был искренне удивлен.

— Он допрашивал одного гладиатора, обвиняемого в подготовку бунта, а тот порвал ремни, что стягивали его руки, и сломал нашему Рутелию шею. Одним четким движением.

— Вот как? И что этот гладиатор из известных?

— Нет, государь. Он из Помпейской школы гладиаторов. Уже участвовал в ряде игр в провинции. В Риме его не знают.

— И что с ним сделали после того, как он сломал шею Рутелию?

— Помяли немного. А так он жив и здоров. Я приказал завтра пытать его по настоящему.

— Нет! Этого раба оставь в покое пока. Тот, кто обладает такими способностями и такой смелостью может пригодиться.

— У цезаря есть планы относительно гладиатора?

— Есть! Этот человек еще сыграет свою роль. А теперь я опишу тебе приметы того человека, что ты должен для меня найти в Риме….

Юлия действовала. Она понимала, что такое Мамертинская тюрьма и что там долго узники не живут.

— Вытащить его из этой тюрьмы нельзя, госпожа. Твоих средств для этого недостаточно, — говорил ей лекарь Главк.

— Но я могу попытаться достать денег сколько нужно.

— Это так, но проблема в том, что над Децебалом висит слишком тяжкое обвинение. Я слышал, что понтифики храма Юпитера хотят именно его обвинить в гибели Помпей и Геракланиума!

— Его? — не поняла Юлия. — Но при чем здесь Децебал?

— Нужно же найти виноватого! Не бога же подземного царства обвинять в гибели людей и городов. А так есть прямой виновник трагедии. И все складывается удачно. Гладиаторы затеяли восстание подобное восстанию Спартака, и это восстание грозило империи неисчислимыми бедствиями. Но боги не захотели гибели Рима и потому испепелили мерзкое гнездо заговорщиков

— И такую чушь поверят?

— Еще как поверят, госпожа. Квириты именно в такие сказки и верят. К тому же толпу ждут зрелища! Децебала могу казнить на арене цирка, придумав отличное развлечение для народа.

— Это ужасно! Я не хочу этого допустить.

— Но почему бы тебе не воспользоваться тем, что император знал твоего отца?

— Пойти к Веспасиану? Но что я скажу ему? Что желаю спасти своего любовника раба-гладиатора? Нет. Это вряд ли сработает. Но такое решение можно оставить напоследок.

— Госпожа, ты знаешь, что я благодарен тебе за дом, что ты для меня купила и за двух рабынь. И я готов сделать все, что ты попросишь. Но иного метода для спасения гладиатора я попросту не вижу. Пока его еще не подвергли пыткам.

— Не подвергли? Ты точно это знаешь?