Гладиаторы. Идущие на смерть

– Ничего. Пусть потеснятся. Всего одним человеком больше. Не развалится же из-за этого повозка. Ценный товар заслуживает хорошего обращения. Он поедет вон в той повозке! Я сказал!

– Да, господин! – Зелон подтолкнул дака к повозке, и жестом указал идти вперед.

В пути.

Повозка гладиаторов.

Дакуса, обескураженного поражением, грубо затолкали в повозку, где ехали три раба. Будущих гладиаторов везли в повозках, а не гнали как скот, просто привязав к жердям. Они стоили много дороже, и изнурять их было совсем неприбыльным делом. Этот товар должен был выглядеть хорошо.

– Ты плохо держишь меч, дак, – произнес чернокожий нубиец на греческом языке, когда тот сел в углу повозки.

– Я привык к топору, – ответил дак на том же языке. – И всегда сражался топором. А вот к мечу меня так и не смогли приучить. Это еще пытался сделать мой отец. Но я так и не сумел освоить меч как надо. Да и мечи у римлян не такие как у нас.

– Меня зовут Юба, – представился нубиец.

– Ты воин? – Дакус сразу же оценил мощную фигуру чернокожего, его плечи и мускулистые руки.

– С детства меня приучали быть именно воином. Отец говорил, что это принесет мне счастье.

– Ты служил в Египте?

– Я долго служил воином 28-го нумидийского легиона15, пока меня не продали в рабство. Но ты так и не сказал кто ты, и как твое имя?

– А меня зовут Децебал, но здесь стали называть Дакусом! Я не против этого имени, ибо это имя моего народа.

– Кто ты, Дакус?

– Я был воином царя Дакии. Но попал в плен во время вылазки и был продан в рабство. А кто продал тебя, Юба?

– Я был продан в рабство за преступление. Я убил в поединке своего сотника.

– Убил? Своего начальника? – не поверил дак. – А разве такое возможно?

– Мы с ним повздорили, и он назвал меня плохим словом. Мы обнажили мечи, и я его заколол как свинью. Правда, перед этим мы изрядно набрались вином.

– Назвал плохим словом? И ты убил его за это? Да мой десятник никогда не назвал меня иначе, чем свиньёй и ублюдком, а сотник награждал колотушками и зуботычинами.

– Ну, у нас обычаи немного другие. Нумидийский легион состоит сплошь из вольнонаемных солдат-профессионалов из разных концов мира. Были у нас и египтяне, и нубийцы, и германцы, и бриты. Наши начальники хоть и беспощадны в поддержании дисциплины, но это только во время службы. Да и девку одну мы с сотником не поделили. Она предпочитала меня ему. Я выпустил ему кишки, и был осужден. Меня купил один купец и решил продать в гладиаторы. Конечно, предварительно с меня сняли клеймо легиона. Теперь на его месте уродливый шрам. Я сражался на аренах в азиатских провинциях, пока меня не купил Акциан, – коротко сообщил свою историю нубиец. – Пришлось мне помахать мечом в своей жизни.

– А что это такое – гладиаторы16? – спросил дак.

– А ты никогда о них не слышал? Вот чудак. Верно, они говорили – варвар. Ты сам станешь сражаться.

– Что? – не поверил Дакус. – Я стану воином римской пехоты?

– Нет. Сражаться на арене цирка. Ну, это такое место, где воины сражаются для потехи зрителей. Вот как ты только что. Только в цирках зрителей много больше.

– Мы станем убивать друг друга для потехи толпы, – мрачно отозвался из своего угла стройный черноволосый юноша. – Трудно себе представить судьбу горше, чем выпала нам.

– Это Давид, – представил юношу Юба. – Он иудей.

– И ты тоже воин? – спросил Дакус.

– Да. Я сражался против римлян во время восстания, когда мы хотели сбросить власть Рима. Меня схватили на стенах Иерусалима и продали в гладиаторы. Я тоже дрался на азиатских аренах несколько лет.

– Вот как? – Дакус слышал о том, как войска римского императора Веспасиана Флавия захватили в 71 году Иерусалим после упорной и кровопролитной войны. – Ты участвовал в той войне? У нас один раб рассказывал об осаде вашего главного города.

– Мы были уверены, что отстоим нашу свободу, но римляне сломали нас, – горячо стал говорить Давид. – Тысячи моих братьев были убиты. Кровь лилась рекой. Я видел ужасы, которые трудно себе представить. Они бы убили всех, но им нужны рабы и рабыни. Тысячи пленников! За раба не давали даже нескольких сестерциев. Человек стоил много дешевле козла.

– Подешевели рабы с тех пор! – отозвался со смешком третий товарищ Дакуса. Это был человек лет тридцати с длинным лицом, черными волосами и широкой грудью. – Много этих вояк тогда продавали практически за бесценок. Я сам видел пленных иудеев на рынках. Тогда я не был еще рабом и был свободным человеком.

Давид ничего не ответил и только его глаза грозно сверкнули.

– Это грек Кирн, – представил его Юба. – Тоже был воином. Но он из другого теста. Не из того, что Давид.

– Конечно из другого. Я ведь не такой дурак, как этот иудей. Ты еще не слышал, дак, какими проповедями он нас здесь потчует ежедневно. Без таких людей было бы скучно жить на этом свете. Я даже забываю о том, что меня везут в клетке, как животное, и смеюсь, словно в театре во время представления комедии Аристофана, когда он говорит.

Давид снова игнорировал слова Кирна.

– А как ты попал в рабы, Кирн? – спросил Дакус.