Гладиаторы

— Не вижу ничего странного в том, что в дворцовой охране одни лентяи. Солдаты никогда не бывают разворотливее своего командира, — поддержала Нарцисса Мессалина. — Что, Паллант, или я неправа? К примеру, в этот раз ты подоспел к императору последним. И Нарцисс, и преторианцы, и даже я — все мы опередили тебя там, где ты обязан был быть первым. Тебе нельзя доверять охрану дворца, Паллант!

Паллант попытался возразить:

— Ты хочешь сказать, госпожа, что начальника дворцовой охраны следует искать на соревнованиях бегунов? Должен заметить…

— Кстати, а где ты был в это время? — перебил Палланта Клавдий.

Паллант смешался.

— Я?.. В триклинии…

Триклиний, в котором столовался Паллант, был едва ли не самым удаленным от дворцового сада местом.

— Так ты чревоугодничал, вместо того, чтобы охранять императора! — грозно бросила Мессалина обвинительным тоном.

Клавдию опять показалось, что он — каплун, нафаршированный, поджаренный и с приправой. Обжорство Палланта и в самом деле выглядело на этом фоне непростительным.

— Вот ты, Паллант, любишь поесть, — в раздумье сказал Клавдий, и ему представилось, как Паллант протягивает к нему — каплуну — руку с ножом. — Но охранять спокойствие империи может лишь тот, кто ничего, кроме милостей сената и народа римского, не жаждет… Мы поручаем охрану нашего дворца Нарциссу. Слышишь, Прокул? (Клавдий покосился на преторианского трибуна, подбежавшего вместе с Паллантом.) Пусть Нарцисс охраняет нас!

Побледнев, Паллант стянул с указательного пальца правой руки золотой перстень — символ власти оберегателя дворца — и протянул его Нарциссу, стараясь выглядеть если не дружелюбным, то хотя бы не злым. Злиться было опасно, слишком опасно…

Нарцисс надел перстень и, тщетно пытаясь скрыть свое ликование, сказал:

— Паллант передает охрану дворца в надежные руки, господин мой, в чем ты убедишься не раз. Отныне охранять тебя будут не только дурные головы на буйных телах: я намерен к преторианцам добавить с полсотни ловких рабов, которые всюду станут следовать за тобой тайно. Кроме того…

— Довольно, довольно! — перебила Нарцисса Мессалина. — По всему видать, ты будешь хорошо служить своему господину… А теперь давайте решим, что делать с Паллантом. Как охранник он оказался некудышним, но пригоден ли он как казначей? Сдается мне, он бесполезен для нас. А может, не только бесполезен, но и опасен?

Нарцисс заметил, как по лицу императора пробежала тень, то было не то облачко неудовольствия, не то волна страха. А Клавдий смотрел на Мессалину… И Нарциссу показалось, что на какой-то миг Клавдий более устрашился властолюбия Мессалины, нежели той опасности, которая, по ее словам, якобы исходила из нерадивости и нерасторопности Палланта.

— Осмелюсь заметить, госпожа моя, — когда дело касается счетов и расчетов, за Паллантом никому не угнаться, — осторожно произнес Нарцисс. — Мне ли не знать его — ведь он долгое время был моим наставником! Как казначею Палланту нет равных, в этом я уверен. Иное — охрана. Паллант никогда не имел дела с негодяями, вооруженными более острым оружием, чем язык, поэтому достаточно надежно оградить нашего императора от злоумышленников он не сумел. Я же управлял имениями господина в Мавретании, где, что ни неделя, приходилось отбиваться то от кочевников, приходивших с юга, то от разбойников из своих же. Как оберегатель я буду, возможно, полезнее Палланта, но как казначей Паллант незаменим!

— Да-да, пусть Паллант по-прежнему занимается казной, — поспешно проговорил Клавдий, и в самом деле напуганный алчным, злобным, властным, жадным блеском глаз Мессалины. — Пусть Паллант занимается казной — не беда, что он оказался очень уж прожорливым…

Мессалина решила, что теперь ей не следует настаивать на отлучении Палланта от казны, хотя вообще-то падения Палланта она желала куда больше, чем возвышения Нарцисса (Нарцисс был ей нужен только для того, чтобы с его помощью одолеть и Палланта, и Каллиста, а потом, быть может, настал бы и его черед.) Сегодня ей и так удалось многого добиться, о чем без слов говорил понурый вид Палланта, гнаться же за большим было опасно: как известно, одна лиса, стараясь вылакать непременно всю сметану из узкогорлого кувшина, так хорошо засунула голову в него, что вытащить ее обратно смогла только при помощи подоспевших охотников, которые ее тут же и освежевали.

— Да ты совсем замерз, — с тревогой проговорила Мессалина и, стащив с себя паллу, накинула ее на Клавдия. — Вели-ка преторианцам проводить нас в спальню…

* * *