Гладиаторы

Услышав редкое в Риме имя, Сарт тряхнул головой, отгоняя сон, навеянный на него вином. Он знал одного Вириата…

— А кто этот Вириат? — спросил Сарт. — У меня был друг с таким именем — гладиатор Вириат.

— Точно, он гладиатор, — удивленно сказал Гелерий. — Вернее, бывший… Он бежал из гладиаторской школы и пристал к нам, а тот, кто с нами, уже не раб, не плебей, не гладиатор, но вор… Так ты, что, знаешь его?

Перед тем, как поступить на службу в канцелярию Каллиста, я был гладиатором в школе Мамерка Семпрания, но это давняя история, — проговорил Сарт.

— А я-то думаю, где же это бывший раб научился так ловко обращаться с оружием? — удовлетворенно протянул Гелерий: вероятно, это его и в самом деле занимало. — Ты там, в порту, слишком хорошо сражался для бывшего раба… Теперь мне ясно, в чем дело! Так ты говоришь, он друг тебе?

— Друг, — кивнул Сарт. — Мы не раз выручали друг друга на арене, сражаясь один на один: от нас требовали смертельных ударов, а мы обменивались царапинами, вопя при этом что есть мочи. И Фортуна миловала нас: когда один из нас, по уговору, падал, другому не приказывали добить упавшего — так хорошо мы скакали и рычали.

— Так выпьем же за вашу дружбу! — с подъемом бормотнул Тразил, пуская слюни: внятного восклицания у него не получилось, он был слишком пьян. — Так выпьем же за Дружбу — эту добрую богиню, которой все подвластно, которая все может…

— Твоя богиня может не больше, чем богиня Ночных Горшков, — хохотнул Паллисий.

— Так ты что, против дружбы? — привстал Тразил, побагровев.

— Хватит! — стукнул по столу Гелерий. — Ты, Тразил, сядь. А ты, Паллисий, помалкивай и помни: если ты опять попытаешься затеять с кем-нибудь ссору, я не стану покрывать тебя — пусть тебе как следует намнут бока.

Паллисий кисло усмехнулся.

Трапеза продолжалась еще долго: до тех пор, пока большинство из сидевших за столом воров не переместилось на покрытый соломой пол и не захрапело, наполняя помещение перегаром и пуская лужи. Остальные клевали носом. Сарт хорошо отоспался в темнице, поэтому сон толком не брал его: облокотившись на стол, он дремал, полуприкрыв глаза. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Сарт вздрогнул и оглянулся.

— Пошли. Пора, — сказал Гелерий, кивком головы показывая на лестницу. Вино, казалось, не действовало на него — кроме запаха, ничто не выдавало в нем участника столь продолжительного застолья.

Сарт не без труда поднялся по лестнице наверх — и оказался в небольшой комнате с низким потолком. Гелерий и Паллисий проскрипели по лестнице вслед за ним. В углу этой комнаты за пустым столом сидели четверо — и эти четверо не спали. И, похоже, они даже были трезвы. «Наверное, караулят», — подумал Сарт.

— Скавр! Аврелий! — бросил Гелерий. Два караульщика поднялись. — А теперь давай завяжем тебе глаза, — сказал Паллисий и легонько тронул Сарта…

* * *

Около часа Сарта водили с завязанными глазами: Паллисий и Скавр шли по бокам от него, крепко держа его за плечи, а Гелерий и Аврелий сзади. Конвоиры полушепотом переговаривались, поэтому их расположение было известно Сарту. После часа брожения Сарта остановили, и он услышал стук: пять ударов с коротким интервалом между ними, и три — с удлиненным. Скрипнула дверь, его подтолкнули вперед. Сарт неуверенно сделал несколько шагов, и дверь скрипнула опять — на этот раз за его спиной. Лай собак, хорошо слышный, пока его вели, стих. «Значит, я внутри какого-то дома», — решил Сарт. Чей-то сильный голос сказал:

— Вы привели того, кто хочет дать нерушимую клятву — клятву богу Смерти?

— Да, — ответил Гелерий. — Вот тебе на храм, жрец!

Сарт услышал характерный звон, который ни с чем нельзя было спутать: то бились друг о друга монеты. Сначала звякание монет сливалось в единый гул, а затем, после некоторого перерыва, они стали звякать по одной: то жрец принялся пересчитывать переданную ему лепту.

Когда шелест монет прекратился, жрец сказал сурово:

— Пойдем! — И Сарт услышал удаляющиеся шаги.

Сарта опять потащили — вероятно, за жрецом. И еще Сарт обратил внимание на то, что жрец ничего не сказал о полученной им сумме: значит, цена услуг жреца была Гелерию известна.

Сарта вели и вели быстро, так и не сняв с него повязку. Он спотыкался. Путь, навязанный ему, оказался извилистым: поворот сменялся поворотом. Сарт сперва начал считать поворот, стараясь на всякий случай запомнить дорогу, но их было так много, как будто его вели по какому-то лабиринту, не уступающему лабиринту легендарною царя Миноса. А может, его просто водили по кругу? Как бы то ни было, Сарт оставил затею со счетом.

Побродив по коридорам, разбойники ввели Сарта в обширное помещение — об этом египтянину сказало эхо, которое стало отзываться на звук шагов. Здесь поводыри остановились, и Сарту развязали глаза.