Гладиаторы

— Так дышать легче. Такое впечатление, что мне на грудь плиту бетонную положили.

— Это повязка. И лёгкое у вас задето осколком.

— Что ещё ?

— Ничего. Второй осколок только мышцы повредил. Даже кишечник не затронут. Вы только крови много потеряли.

— Да уж, действительно повезло. А ведь могло и снарядом по дурной башке прилететь, — криво усмехнулся Матвей. – Ребят жалко. Мишку. Он как знал, что это его последний бой будет. Всех из машины высадил. Даже механика.

— Наворотили вы дел, — улыбнулась, в ответ Дана. – Только между нами. После вашего геройства, отец два дня сам не свой ходил. Четыре раза прокурорских всё проверять посылал.

— Зачем? — не понял Матвей.

— Всё понять пытался, как получилось, что вы все вне машины оказались.

— Ну, тут всё просто. Мы когда на место прибыли, Рой сразу сказал, что первая группа погибла, и тварей не слышно. Затаились. Вот Миша и решил их на себя выманить. А когда машина в развалины ушла, они и вылезли. Мишке в развалинах бой навязали, а нас попытались в кольцо взять. Я бойца за машиной отправил, да, видать, он не дошёл. Ну, а остальное вы знаете.

— Дошёл, — тихо отозвалась Дана. – Их в машине двое было. БМП, в пятидесяти метрах от вас накрыло, только они почти весь боезапас выпустили.

— Выходит, все не напрасно было, — тихо вздохнул Матвей, устало, прикрывая глаза.

— Не напрасно, — твёрдо ответила девушка, глядя на него с непонятным выражением.

Матвей так и не понял, что именно было написано на лице девушки. Слабость от большой потери крови просто заставила его отключиться. Рука проводника так и осталась лежать на голове пса. Сам Рой, осторожно усевшись, положил тяжёлую башку ему на бедро, и тихо вздохнув, замер.

Глядя на них, Дана удивлённо покачала головой и, вернувшись на свой пост, стул рядом с тумбочкой у входа в палатку, попыталась отвлечься книжкой. Неожиданно, у входа раздались чьи‑то лёгкие шаги, и в палатку осторожно просунулось бледное личико девочки с желтоватыми кругами под глазами.

Узнав её, Дана, приложила палец к губам и, поднявшись, тихо произнесла:

— Ты чего прискакала ?

— Как он? — тихо спросила Маша, кивая на Матвея.

— Спит. Но, похоже, всё обойдётся, — ответила, Дана, осторожно пытаясь выдворить девочку на улицу.

— Можно я с ним посижу? — неожиданно спросила девочка.

— А папа знает, что ты здесь? — насторожилась девушка.

— Нет. Но это и не важно. Он мне жизнь спас, — ответила девочка, неожиданно насупившись.

— Я знаю. Но, Маша, он слишком стар для тебя, — осторожно произнесла Дана. – Тебе нужен ровесник, а не человек, возраста твоего папы.

— А при чём тут возраст? — упрямо вскинув подбородок, спросила Маша. – Я знаю, что он меня не обидит, знаю, что рядом с ним могу никого не бояться, и потом, я ведь вырасту, — тихо добавила она, опуская голову, и пытаясь спрятать предательски дрожащий подбородок.

— Да. Ты вырастешь, но он за это время состарится, — ответила, Дана, осторожно кладя ей руку на плечо.

— Ну почему всё так несправедливо? — прошептала Маша, и разревевшись, уткнулась носом девушке в плечо.

— Это просто жизнь, Мышка. Обычная жизнь. Кто‑то стареет, кто‑то растёт, кто‑то взрослеет. Так всегда было, и дальше будет, — прошептала, Дана, прижимая девочку к себе, и ласково поглаживая по спине.

— Он же такой хороший. Ну почему он всегда должен оставаться один? — не унималась девочка.

— Не думаю, что он всегда будет один, — вздохнула Дана. – Придёт время, война закончится, он встретит хорошую женщину, свою ровесницу, женится, и вполне возможно, у них ещё родится ребёнок.

— А я ?

— И у тебя будет всё то же самое.

— Нет. Вы не понимаете.

— Всё я понимаю, маленькая. Ты же знаешь, я в этом госпитале работаю, и всё про всех знаю.

— Я боюсь, когда ко мне близко мужчина подходит, — тихо пожаловалась девочка.

— Ничего, милая. Это пройдёт. Слышала такую поговорку, перемелется, мука будет? Со временем, всё пройдёт. Ты просто постарайся не думать об этом.

— Как не думать? — от удивления девочка даже перестала плакать.

— Просто. Не думать, и всё. Считай, что тебе это приснилось. Дурной сон, кошмар. Ты проснулась, а этого ничего не было. Просто на душе осадок неприятный остался. И чувство такое, словно испачкалась в чём‑то противном.

— Ага, — растеряно кивнула Маша.

— Вот и помойся. У меня дома пена для ванны осталась, ещё из довоенных запасов. Я тебе завтра её принесу, и воды нагрею. Поплещешься в ней, и всё пройдёт. Смоешь эту грязь. А потом и забыть проще будет.

— Думаете, поможет? — с интересом спросила Маша, заметно успокоившись.

— Знаю. Я тебе один секрет открою, но только никому. Обещаешь ?

— Клянусь! — старательно кивнув, ответила девочка.

— У меня друг был, мы с ним пожениться собирались. А оказалось, что он на тварей работал. Его Рой с Матвеем выловили. Знаешь, как мне плохо было? Я же ему верила. Все свои тайны доверяла, а он, предателем оказался. Да ещё выяснилось, что они его раскрыли, а мой папа, приказал арестовать. Я тогда не знала, толи злиться на них, на всех, толи спасибо говорить, а толи в драку лезть. А потом, ванну приняла, подумала, и поняла, что спасли они меня.