Гладиатор. Возвращение

Утро. Шумное, апрельское, неожиданно холодное. Зябко кутаюсь в курточку, громыхая чемоданом по привокзальной площади, как мешком с костями.

Ну, здравствуй, большой город!

Город чужой. Негостеприимный. Злой. Равнодушный. Не прощающий ошибок. Не любящий слабых. Не верящий слезам.

Город, которому я не нужна.

Город, в котором мне некуда даже пойти. Он выплюнул меня, как ставшую невкусной жвачку. Но я приехала не покорять столицу. Вернулась не для того, чтобы кому-то что-то доказывать. Я приехала ради того, кто мне дороже всех на свете.

Алекс. Не знаю, получится ли у нас начать всё сначала, нужна ли я ему ещё - столько времени прошло с того момента, когда он меня ещё искал. Но я попробую. Даже не беременность - та веская причина, что у меня теперь есть, - тому виной. А робкая надежда, что даже если он выкинул меня из своего сердца и постарался забыть, моей любви хватит на двоих.

Если я нужна ему - я буду рядом. Если получится - солнцем, а если нет - то просто тенью. Уж чего-чего, а упрямства мне не занимать.

На автобусной остановке полно народа. Суетятся, толкаются, опаздывают, дёргают детей, переставляют сумки, нервно смотрят на часы.

Отхожу со своим чемоданом в сторонку. Мне некуда торопиться. Мне негде даже остановиться в этом беспокойном городе. Благо, я знаю студенческое общежитие, в котором можно дёшево снять койку в гостинице для заочников. В его направлении и поеду. Мне бы вещи бросить, да чтобы ночью было где голову преклонить - большего и не надо.

Пропускаю первый набитый под завязку «аутобас». И когда на остановке становится свободнее, достаю телефон.

Открытый на букве «А» и зажатый в руке, он нагревается, а я всё не решаюсь позвонить.

Что я ему скажу? Как он ответит?

Волнуюсь так, что не могу вздохнуть. Но к чёрту сомнения! В конце концов, я просто попрошу о встрече. И всё. Делаю глубокий вздох полной грудью. Алекс. Пальцы предательски дрожат, но нажимаю на «вызов».

Стук собственного сердца заглушает длинные и такие долгие гудки.

«Возьми трубку! Ну, пожалуйста, возьми трубку!»

«Извините...» Гнусавый голос оператора рассыпает в прах мои надежды. Но я ещё не сдаюсь. Второй звонок, третий. Гудки идут, но он не отвечает. Сменил номер? Не слышит? Не хочет со мной говорить? Занят?

Мысли мелькают в голове, как в окнах домов - солнце, что взбирается всё выше по небосводу.

Нет. Тишина.

Услышать его голос и вот так просто с первой же попытки - не сильно ли я размечталась?

Что ж, ладно. Пусть. Дам ему время, особенно если он видел мой звонок.

Убираю в карман телефон. А вот и следующий автобус.

- Вика?!

Мужской голос звучит прямо у меня над головой, пока я наклоняюсь к своему чемодану. Да мало ли на этой остановке Вик.

- Беда!

А вот это уже серьёзная заявка на моё внимание. Разгибаюсь, но упираюсь взглядом только в грудь.

- Ну надо же! Беда, - чтобы увидеть, кто так рад меня видеть, приходится задирать голову повыше, потому что он нависает надо мной ещё и с бордюра.

- Кала... - сомневаюсь я. И Каланча - прозвище моего бывшего сокурсника и когда-то давно - лучшего друга - застревает на языке. - Калашников?!

- Вичка! - не дожидаясь разрешения, уже спрыгивает он и стискивает меня в объятиях такой силы, что у меня хрустят кости.

- Слава, прекрати, - задыхаюсь я, пытаясь вздохнуть. - Слава!

- Ви-и-ка! - ослабляет он свою бульдожью хватку, а потом, в порыве чувств обнимает снова. - Как же я рад тебя видеть!

К тому времени как он меня отпускает, я как раз провожаю глазами номер нужного автобуса, написанный на его заднем стекле.

- Второй автобус пропустила из-за тебя, - бью я его легонько в живот.

И автобус, конечно, жалко. Но это маленькая месть за то, что я всё же скучала по нему, когда на последнем курсе он нашёл себе девушку, и наша дружба завершилась. А потом мы закончили универ и совсем потерялись.

- О-о-ох, - кряхтит он, делано сгибаясь пополам и корчась. - А рука у тебя всё такая же тяжёлая, Матрёшка.

- А ты всё такой же балбес, - отмахиваюсь я от этого двухметрового блондина. Да, мы дружили и отлично ладили. Но эта его нарочитая любвеобильность, всегда меня бесила. Правда, хоть он и цеплялся к каждой юбке - меня это не касалось. Меня он опекал как старший брат. И это не обсуждалось.

- Неужели мы так долго обнимались, - оборачивается он, - что пропустили два автобуса? Слушай, а зачем нам вообще общественный транспорт? Куда бы ты ни ехала, я тебя подвезу.

И в этот раз, выпятив грудь, он по-хозяйски обнимает меня за плечи.

- Блин, Слава, ты уберёшь от меня свои руки? - сбрасываю я его накачанную ручищу. - Ни с кем меня не перепутал? И, конечно, никуда я с тобой не поеду.

- Ой, ой, ой, - корчит он свою смазливую рожу и подхватывает чемодан. - Не ссы. Поехали. Вот видишь, - показывает он мне через плечо безымянный палец, как «фак». - Я женат, между прочим.

- Сюда смотри, - догоняю я его и сую под нос свою окольцованную руку. - Я, между прочим, тоже замужем. И вообще, когда я тебя боялась, Калашников?

Я едва поспеваю за его широким спортивным пружинистым шагом.