Гладиатор по крови

Поторопив коней, они продолжили погоню. Короткая схватка дала возможность основной группе рабов уехать вперед, и, продвигаясь по сузившейся дороге, Катон внимательно высматривал признаки присутствия врага. Дорога петляла по самом хребту полуострова, и он все время ждал, что вот-вот заметит гладиатора с оравой его телохранителей. Однако их нигде не было видно, и Катона начинало охватывать жуткое сомнение. Затем дорога поднялась на небольшой холм, с которого открывался вид до самого конца полуострова. Впереди никого не было.

— Дерьмо! — прошипел сквозь стиснутые зубы Катон.

— В какой Аид они провалились? — буркнул Макрон. — Как мы могли упустить их из вида? Как?

— Значит, они свернули с дороги, — решил Катон, проклиная самого себя. — Придется поворачивать назад.

Потянув на себя поводья, он заставил коня развернуться и рысью направился обратно по тропе, внимательно глядя из стороны в сторону. И через четверть мили обнаружил то, что искал: развилку, мимо которой чуть раньше пронесся галопом. От дороги отделялась вьющаяся по склону тропа. Немедленно свернув на нее с главной дороги, они поехали вниз, мимо скал и корявых деревьев. Снизу уже доносились плеск и шипение волн прибоя, а потом тропа вывела их на площадку наверху небольшой скалы, прежде чем, круто повернув в обратную сторону, спуститься к берегу.

Катон услышал доносящиеся снизу крики и звон оружия. Не далее как в нескольких сотнях футов от берега находился небольшой римский военный корабль, в котором он признал одну из либурн. Ее окружали несколько лодок, и Катон сразу сообразил, что именно здесь происходит.

— Дерьмо, это тот самый военный корабль, что ночью сел на мель. Мятежники захватывают его!

Они направили коней вниз по тропе. Ехать пришлось недолго, и Катон с Макроном скоро очутились на узкой полоске песка. Пляж оказался едва ли не в сотню шагов шириной, несколько заброшенных хижин жались к подножию берегового утеса. Мятежники оставили своих коней на краю воды. Там же находилась и горстка лодок поменьше, и оба римлянина соскочили с коней и побежали к ним. Парусов не было ни у одной, только весла. Катон взялся за борт ближайшей к нему лодки.

— Помоги мне!

Зайдя по колено в воду, он потянул лодку на себя, Макрон толкал ее сзади. Днище упрямо волоклось по песку, но, наконец, легкая волна приподняла суденышко, и им удалось оторвать лодку от берега. Они толкали ее вперед, пока вода не стала доходить им до пояса, после чего перелезли внутрь через борт. Когда Катон вставил весла в уключины, а Макрон тяжело уселся на корме, последние звуки сражения стихли. Рассвет уже прикоснулся к водам бухты; Катон, усевшись на среднюю скамью, принялся отчаянно грести в сторону либурны. Если этот военный корабль все еще на мели, мятежники никуда не уйдут.

Молодой трибун понимал, что его с Макроном ждет верная смерть на борту корабля. Он молился богам о том, чтобы им удалось убить гладиатора, прежде чем их зарубят, и тогда Юлия посреди общего смятения сможет каким-то образом спастись. Поглядев через плечо, он заметил, что расстояние между их лодкой и либурной сократилось. Внезапный страх заставил его приглядеться: корабль раскачивался верх и вниз на волнах.

— А ты, кажется, говорил, что он сел на мель, — заметил Макрон.

— Так оно и было. Должно быть, экипаж сумел снять его с камней до появления мятежников на борту.

Катон понял, что в таком случае корабельная пехота перебита, а моряки и гребцы повинуются приказам Аякса и его последователей. Он вновь со всей силой навалился на весла, однако, помимо неумения и лихорадочной спешки, мешали еще и волны, то топившие в себе весло по одному борту, то заставлявшие грести по воздуху с другой стороны, так что однажды одно из весел даже вылетело из уключины.

Когда до либурны оставалось уже около пяти десятков футов, Макрон увидел, как опустились в воду длинные темные лопасти военного корабля. Толкнув корабль вперед, они поднялись, очертили дугу, и вновь опустились в воду, гоня стройное судно вперед.

— Поплыли, — проговорил он негромко.

— Нет! — простонал Катон, в отчаянии удваивая усилия. — Нет. Нет, о, милосердные боги!

Либурна постепенно набирала ход, уходя на простор залива Оло, увеличивая расстояние до лодки Катона. Охваченный отчаянием, молодой человек лихорадочно налегал на весла, мышцы его ныли от перенапряжения. Очертания либурны изменились: она обратилась кормой к преследователям. С ужасом Катон осознал, что догнать корабль ему ни за что не удастся. Бросив грести, он поднялся и, расставив пошире ноги, поднес руки к губам и закричал:

— Юлия!.. Юлия!

После небольшой паузы до него донесся ее голос:

— Катон! Помоги мне!

Крик ее оборвался.

Пара фигур появилась на корме либурны. Аякс крепко держал Юлию за руку. Шагнув вперед, он с насмешкой выкрикнул:

— Прощайся с ней навсегда, Катон. Ты больше не увидишь ее.

— Юлия!

— Теперь она принадлежит мне. И я вправе обойтись с ней так, как мне будет угодно. Запомни это. И вспоминай мщение Аякса каждый день весь остаток твоей жизни.

— Нет! — С губ Катона невольно сорвался крик. — Нет!