Гладиатор по крови

Следуя вместе со своим эскортом за пастухом, которого послали проводить их до деревни, Катон размышлял о тех опасностях, которые ожидали Юлию и Макрона в Гортине. Известие о разгроме войска повергло горожан в ужас, и некоторые из них предпочли собрать пожитки и бежать на север, за высокие горы, образовывавшие становой хребет острова. Не имея еды и защиты, они окажутся отданы на милость непогоды и разбойников, нападавших на путников из своих крепостей. Однако спорить с теми, кто предпочел такой риск смерти от рук мятежных рабов, было бесполезно.

Макрон бесстрастно наблюдал за тем, как беженцы уходили из города.

— В любом случае несколькими голодными ртами меньше.

— Верно. — Катон проводил взглядом беженцев чуточку дальше, чем это только что сделал Макрон, и обернулся к своему другу. — Ты и в самом деле считаешь, что сможешь удержать Гортину в случае нападения рабов?

Начались работы по ремонту стен и городских ворот, оставшихся горожан разделили на рабочие отряды. Бреши засыпали битым камнем, на котором поставили нечто вроде бруствера. Макрон поставил в известность сенатора о том, что подобное укрепление долго не выстоит, но Семпроний указал, что лучше, чтобы люди были заняты делом, дающим им к тому же какую-то надежду, а не сидели, со страхом ожидая нового несчастья.

— Мы устроим им представление на стенах. Я раздам оружие и доспехи всем боеспособным мужчинам, так что мы, по крайней мере, создадим видимость доброй драки. Если Аякс сообразит, что мы блефуем, отступим в акрополь и закрепимся. Там мы будем находиться в относительной безопасности.

— Надеюсь на это.

Посмотрев на друга, Макрон заметил на его лице озабоченное выражение.

— Ты боишься за Юлию.

— Конечно, боюсь.

— Я позабочусь о ее безопасности. Если акрополю будет грозить опасность, я сделаю все возможное, чтобы защитить ее и благополучно переправить в другое место.

— А если не сможешь?

— Тогда я буду защищать ее, пока меня не убьют.

Катон недолго помолчал.

— Мне не хотелось бы, чтобы она пострадала от их рук. Если случится так, что рабы захватят ее живой…

— Вот что, Катон, — начал с некоторым смущением Макрон. — Я не готов к тому, чтобы не позволить ей попасть в их руки. — Он умолк и прокашлялся. — Если только ты не хочешь этого.

— Нет, с такой просьбой я не обращусь ни к тебе, ни кому-то другому. Это ее собственный выбор.

— Думаю, да, — Макрон поковырял палкой в щели каменной кладки. — Она отважна и горда. И если настанет такой момент, сама сделает все так, как надо.

Сердце Катона стиснул страх. Разговор этот обрел совершенно нереальный характер. Они разговаривали с той спокойной и размеренной интонацией, которая подобает людям, обсуждающим деловые трудности, технические вопросы. Явившийся его воображению образ Юлии, бессильной жертвы безликой ярости полных мстительной злобы богов, наполнил его сердце еще не изведанной прежде болью. И в то же самое время мысль о том, чтобы предать ее смерти, даже для того, чтобы позволить ей избежать худшего, чем сама смерть, была совершенно непереносима. Ему стало тошно, он стиснул руками камень парапета. Ему хотелось отказаться от поездки в Александрию и остаться в Гортине, чтобы защитить Юлию. В конце концов, легат Египта попросту откажет им в тех силах, которые нужны для подавления восстания. Поручение дурацкое и бессмысленное.

Он глубоко вздохнул, чтобы подавить крепнущую тревогу, отодвинулся от стены и распрямился во весь рост.

— Ладно, будем надеяться, что до этого дело уже не дойдет. Я вернусь так быстро, как это будет возможно.

— Рассчитываю на это.

Они обменялись рукопожатиями, а потом Макрон кивнул в сторону административного здания.

— Ты уже простился с Юлией?

— Нет. Откладываю это до тех пор, пока не выясню, на кого она сердится больше: на меня, за то, что я еду, или на собственного отца, за то, что он послал меня.

Усмехнувшись, Макрон похлопал Катона по плечу.

— Я ж тебя предупреждал, парень. Солдату не стоит слишком близко интересоваться прекрасным полом. Подобный интерес лишает нас мужества, особенно в то время, когда разуму положено сосредоточить свое внимание на совершенно других предметах.

— Ты прав, — согласился Катон. — Слишком прав. Так что иду. — Он поднял руку в комическом приветствии: — Идущий на смерть приветствует тебя![36]

Макрон усмехнулся, провожая взглядом друга, направившегося к караулке, возле которой несколько ауксилариев возились со старой баллистой,[37] обнаруженной в арсенале акрополя.

Спустившись со стены, Катон неспешно направился к административному зданию. Юлия находилась в кабинете, склонившись над таблицей с цифрами. Она не отвлеклась от работы, когда Катон вошел в кабинет.

— Чего тебе нужно?

Катон нервно глотнул.

— Да вот, пришел попрощаться.

— И только? — ответила она невозмутимым тоном, все еще не поднимая глаз. — Ну, хорошо, ты простился, теперь можешь идти.