Гладиатор по крови

Оптион внимательно рассмотрел стоявших перед ним мужей. Бесспорно, назвавший себя аристократом держался именно так, как и полагалось персоне его ранга, а того из его спутников, что был ниже ростом, украшало достаточное количество шрамов, что вкупе с крепким сложением делало его подходящим для солдатской профессии. Однако второй был худощав и молод и не обладал внешними признаками высокого чина. Помимо армейских мечей, ничто не могло подтвердить слова первого пришельца. Все трое были одеты в простые туники, на грязных лицах проступала щетина.

— Сенатор, говоришь? — Оптион нервно облизнул губы. — Прости меня за такие слова, господин, но чем ты можешь доказать это?

— Доказать? — нахмурился Семпроний, выставляя вперед руку, чтобы показать золотое сенаторское кольцо, перешедшее к нему от отца. — Вот! Тебе достаточно?

— Ну, наверное… — осторожно проговорил оптион. — А что-нибудь еще есть?

— Что еще тебе нужно? — возмутился Семпроний. — Кольца довольно. А теперь впусти нас, и пусть кто-то из твоих людей проводит нас к тому, кто командует здесь. Пока я не подверг тебя наказанию за неподчинение.

Оптион вытянулся в струнку и отсалютовал.

— Да, господин. Открыть ворота!

Двое из его подчиненных бросились к воротам и потянули тяжелые створки. Дверь со стоном отворилась. Взяв с собой четверых своих людей, оптион лично повел сенатора и обоих центурионов в глубь акрополя. За воротами оказался небольшой дворик, по обеим сторонам которого тянулись приземистые складские помещения, а впереди располагалась базилика.[14] С крыши ее съехало несколько черепиц, и она была разрушена с одного края. В остальном здание оказалось неповрежденным. Солдаты вспомогательных войск сидели в тени стены акрополя, и кое-кто из них с любопытством проводил взглядом оптиона, сопровождавшего римлян к входу в базилику.

— Похоже, что вам повезло, — заметил Макрон. — Здесь, наверху, особых разрушений не видно.

— Да, господин, — оптион огляделся. — Увы, многие из парней находились в городе, когда начался трус земной. А потом ударила волна. До сих пор не могу досчитаться половины когорты.[15]

— Когорты? Какая когорта здесь стоит?

— Двенадцатая Испанская, господин.

— Гарнизонная?

— Последние пятнадцать лет, — пояснил оптион. — Прежде находилась на дунайской границе. Но это было до меня, конечно.

— Понимаю, — кивнул Макрон. — А кто здесь командует?

— Префект[16] Люций Кальпурний, но сейчас он в Гортине,[17] столице провинции, вместе с прочей знатью. На время своего отсутствия он оставил распоряжаться центуриона Портиллуса.

Вступив в базилику, они миновали пустые помещения и пересекли центральный зал, направляясь к цепочке комнат на противоположной стороне здания. Остановившись возле открытой двери, оптион постучал по раме.

— Входи! — откликнулся усталый голос.

Оптион жестом велел своим людям оставаться снаружи и пригласил Семпрония и его спутников в кабинет префекта.

Прикрытые ставнями окна просторной комнаты смотрели над городом в сторону моря. В обычный день из них открывался бы превосходный вид, подумал Катон, но сегодня окна смотрели на панораму разрушения и страданий. Перед окнами за столом сидел плотный мужчина в красной армейской тунике, совершенно лысый и покрытый морщинами. Прищурясь, он посмотрел на посетителей.

— Да? А, это ты, оптион. Кто эти люди?

— Они пришли к главным воротам, господин. — Оптион показал на Семпрония. — Этот благородный муж утверждает, что является римским сенатором Гаем Семпронием. Двое других, по его словам, — центурионы.

— Понятно. — Портиллус вновь прищурился, а затем поднялся из кресла и подошел к гостям, чтобы разглядеть их более внимательно. — Итак, господин мой, могу ли я спросить, что вы делаете здесь, в Матале?

— Безусловно, — терпеливо ответил Семпроний. — Мы находились на направлявшемся в Рим корабле. И вчера вечером возле берегов Крита нас поразила гигантская волна.

— Откуда шел ваш корабль? — прервал его Портиллус. — Из какого порта?

— Из Кесарии, на сирийском берегу, — немедленно ответил Семпроний.

— Может ли это подтвердить капитан корабля?

— Его унесла волна. Но ты можешь расспросить первого помощника, если ощущаешь подобную необходимость.

— Могу. Позже. — Портиллус подозрительно уставился на всех троих. — Полагаю, вы видели, что натворила волна в Матале. Отсюда возникает вопрос: если ей хватило силы разрушить целый город, то как мог уцелеть простой корабль?

— Клянусь богами, не сказал бы, что он уцелел! — вмешался Макрон, одаривший Портиллуса яростным взором. — А вот тебя происходящее, похоже, не затронуло. Не потрудишься ли объяснить, а? Сидишь себе здесь, когда от твоего города осталось смердящее дерьмо.

Семпроний опустил руку на плечо Макрона.

— Довольно. Центурион Портиллус имеет право на осторожность. В ближайшее время на острове обнаружится немало праздношатающегося люда. Пришедший к нему может назвать себя любым именем. Подтвердить свои слова я могу только имеющимся при мне сенаторским кольцом. Вот, смотри.

Он протянул руку Портиллусу, чтобы тот мог рассмотреть кольцо.

Портиллус поскреб подбородок.