Гладиатор

– Могли, – ответил Николай и вдруг подумал, что, возможно, ей уже доложили о том, где он был ночью и что видел на мониторе компьютера.

Он почувствовал себя таким уставшим, что перспектива скрывать свое знание, думать над каждой фразой, чтобы ненароком не проговориться, прилагать усилия.., непосильные сейчас, привели его в ужас, и он решительно бросил:

– Я все знаю.

– Что?

– Что у тебя с отцом…

– Что? – вспыхнула она и по его лицу поняла, что он имеет в виду.

И помертвела от страха. Загар ее побледнел, глаза еще ярче заблестели.

– – Ты меня больше не любишь? – убито спросила она и в ту же минуту, не в силах удержаться, зарыдала.

– Брось меня, брось! – выговаривала она сквозь рыдания. – Я уеду… Убью его и уеду. Ты меня не можешь любить. Я покончу с собой!

Ему стало жалко ее и все-таки досадно. Он уверял ее в своей любви, говорил, что не переставал и не перестанет ее любить, что любит больше, чем прежде.

Говорил так, потому что видел, только это теперь может успокоить ее. Однако в душе он ее упрекал.

И те уверения в любви, которые казались ему до того пошлыми, что даже совестно было их произносить, она впитывала в себя, как губка. Мгновенно отчаянный страх Нины перешел в отчаянную, страстную нежность: она обнимала его, покрывала поцелуями его голову, шею, руки.

Чувствуя, что разрыва не произошло, Нина развила бурную деятельность. Все еще блестя непросохшими слезами, тут же позвонила в ресторан, заказала обильный завтрак на двоих (сама есть не хотела, но решила, что Николаю двойная порция не повредит), отправила его в душ, позвонила в гараж и приказала подготовить машину. Она практично решила, что для бегства лучше всего подойдет "Форд-внедорожник", великолепной мощи машина сиреневого цвета, которую она, впрочем, почти никогда не использовала из-за накрутки тяжелых труб вокруг корпуса, хоть и придававших вид надежности, но задевавших ее эстетическое чувство.

Николай вышел в халате значительно посвежевший.

Подоспел к завтраку, который на тележке вкатил поваренок.

Он с аппетитом съел курицу, салат из морской дальневосточной капусты и выпил две чашки кофе с двойными бутербродами: хлеб, масло, сыр, ветчина – ему так нравилось. Было еще много чего, но оставил, и так достаточно.

– Машина будет готова минут через пятнадцать, вчерашний наличный тотализатор у меня в сейфе. Там же деньги, которые чуть не украл Упырь. Мы их все берем, на первое время хватит. Там около полутора миллионов долларов.

Он застыл, забыв сделать глоток. Упоминание об Упыре неприятно поразило его. Поставив чашку на стол, он достал сигарету, закурил. Она улыбалась и, глядя на него, ожидала похвалы за свои энергичные действия.

– – Почему ты решила, что мы уедем прямо сейчас?

– А когда? – испугалась она. – Не хочешь же ты сказать, что останешься до вечера? Или собрался драться с Гоблином?

– Именно это я и хочу сказать.

– Но это же самоубийство! – всплеснула она руками.

Он вспомнил, что хотел спросить.

– Кроме компьютерного зала на восьмом этаже, здесь есть еще возможность следить за постояльцами?

Нас могут сейчас прослушивать?

Нина мотнула головой, ничего не понимая.

– Какой компьютерный зал?

Пришлось объяснять, как он нашел этот зал.

– Так вот откуда ты узнал? – краска стыда вновь залила ей щеки.

– Прекрати, котенок! – сказал он. – Все в прошлом. Пойдем на балкон.

Они вышли.

– Тогда расскажи, есть ли возможность пустить слух, что я заболел? Повредил руку, например. Лучше правую.

– Да, – согласилась она. – Конечно. Только зачем?

– А теперь скажи, – не отвечая, продолжил он, – есть ли у тебя свой счет в банке и можешь ли ты сама делать ставки?

– Конечно.

– И сразу перевести деньги подальше можешь?

– Хоть в Швейцарию, это как раз нетрудно.

– Сколько ты можешь поставить? Сколько у тебя на счету? Какой суммой ты располагаешь?

– Тысяч шестьсот-семьсот, точно не знаю.

– Солидно. Это тебе столько папа на булавки дает?.. – По ее потерянной улыбке он вдруг осознал, какой невольно привнес контекст.

– Извини, крошка, я не хотел…

У нее вновь заблестели ресницы, и ему пришлось обнять ее, чтобы остановить готовые хлынуть слезы.

– В общем, твоя задача убедить здешних игроков, что ставить на меня сегодня – значит потерять деньги, а самой поставить все. Поняла?

Она кивнула, но тут же попыталась возразить:

– Но.., милый! Это же глупо! У нас есть деньги.

Давай сейчас же уедем.

Николай устало покачал головой. Заглянул в двери и посмотрел на часы на стене. Половина восьмого.

– Сейчас оденусь, и мы пойдем позаботимся о машине. Еще надо заехать за моими шмотками и паспортом в город.

Все же клонило в сон. Николай перед уходом вытащил свой боевой арсенал. Спросил Нину, умеет ли она пользоваться чем-либо. Она, взяв "узи", лихо отстегнула обойму, со стуком вставила обратно и быстро расстреляла по сторонам воображаемых врагов. Николай догадывался кого.

– Возьмешь с собой. Мало ли?

Нина поискала глазами, куда деть оружие. Улыбнувшись, взяла полиэтиленовый пакет с чайкой, конвоирующей яхту на фоне голубых волн, и спрятала туда.