Гитлер. Неотвратимость судьбы

Заявление американского профессора поддержали многие специалисты на Западе. Согинаес сам участвовал в идентификации и знал предмет, о котором говорил. Остался не сгоревшим в пламени разведенного охраной костра принадлежавший любовнице «коричневого» диктатора Еве Браун зубной мост с зубами-протезами, изготовленными из белой пластмассы. Есть серьезные подозрения, подтвержденные многими косвенными данными, что этот зубной протез, якобы изготовленный для Евы Браун, специально подбросили эсэсовцы. Но он никогда не был у нее рту. Да и как он мог уцелеть, если сами трупы сгорели?!

Металл протеза почему-то не расплавился в пламени, пластмасса зубов тоже осталась цела. И почему пластмасса, когда немецкая стоматология уже в то время широко применяла фарфор — его ставили при протезировании еще задолго до Второй мировой войны? Сомнительно, чтобы красивая молодая женщина, не так давно перешагнувшая тридцатилетний рубеж, да еще любовница первого лица в Германии, согласилась иметь зубной протез из пластмассы, зная о существовании прекрасных фарфоровых протезов.

Череп сгоревшей «Евы» оказался настолько сильно поврежден, что сохранились буквально только некоторые фрагменты костей, а все остальное огонь и неизвестно как и где полученные травмы изменили до полной неузнаваемости. Надо полагать, что наверняка перед эсэсовцами, выполнявшими одно из последних секретных заданий Мартина Бормана, специально поставили задачу довести тела «Адольфа Гитлера» и его новоиспеченной супруги «Евы Гитлер», в девичестве Браун, до полной неузнаваемости, чтобы впоследствии никакая экспертиза не могла дать точного ответа при попытке идентифицировать личность. Костоломы из эсэсовского подразделения, охранявшего бункер под рейхсканцелярией, имели огромный опыт в подобных «процедурах» и постарались на славу, раздробив все, что только можно раздробить, и перемолов все, что только можно было перемолоть.

Нет никаких сомнений, что все это делалось специально, иначе в той обстановке вряд ли кто стал бы увечить трупы Гитлера и Евы Браун — зачем? Значит, имелась настоятельная необходимость не позволить их опознать. Конечно, с Евой Браун вышла некоторая накладка, поскольку в РСХА не рассчитывали, что любовница все-таки посмеет ослушаться самого фюрера и примчится в Берлин. Все тем не менее было успешно улажено.

* * *

27 апреля в 21 час Гитлера ждал новый удар. Информационное агентство «Дойчес нахрихтенбюро» передало сообщение агентства Рейтер о том, что Генрих Гиммлер установил связи с графом Бернадоттом, чтобы вести переговоры с западными державами о сепаратном мире. В качестве причины своего решения Гиммлер приводил тот факт, что фюрер блокирован и, в довершение ко всему, страдает нарушениями мозговой деятельности. По словам «верного Генриха», Гитлер больше не владел собой и собирался прожить не более двух суток. Услышав о новом предательстве, Гитлер потемнел лицом, и присутствующие при этой сцене стали серьезно опасаться, как бы его не хватил удар. Зато Борман воспринял известие о предательстве Гиммлера с радостью. Зажав в кулаке врученный ему одним из телеграфистов текст сообщения, он вышел из комнаты, зло бросив на ходу:

— Я всегда говорил, что верность надо носить не на пряжке (на пряжке поясного ремня эсэсовцев было выбито: «Моя честь — верность!»), а в сердце!

Заметив идущего по коридору Кемпку, Борман спросил:

— Где Фегеляйн?

Водитель сообщил, что офицер связи между Гиммлером и Гитлером обергруппенфюрер СС Герман Фегеляйн в 17 часов взял у него машину и отправился за важными документами рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, которые он намеревался передать ему в бункере после своего возвращения. Однако по каким-то причинам он пока не вернулся, а водитель его машины сообщил, что Фегеляйн вышел недалеко от Курфюрстендамм. Куда он пошел? Этого не знал никто.

Борман вернулся в комнату Гитлера, где посол Хевель и его секретарши упрашивали фюрера дать им яд. Через несколько минут в бункере появился адъютант Фегеляйна, которого тут же допросили. Офицер показал, что после того как они вышли из машины, они отправились на квартиру Фегеляйна. Там генерал переоделся в штатскую одежду и предложил ему последовать его примеру. Тот отказался и вернулся в Имперскую канцелярию. Что же касается его шефа, то, по словам офицера, он собирался пробираться через фронт к Гиммлеру.

— Ну, вот все и стало на свои места! — довольно воскликнул Борман, уверенный в том, что Фегеляйн был в курсе всех дел Гиммлера, и, не дожидаясь указания фюрера, отдал приказ найти и арестовать предателя.

Около полуночи один из вестовых Гитлера попросил Еву подойти к телефону. Ева взяла трубку и услышала голос мужа своей сестры. Зная, что творится на берлинских улицах, Ева очень беспокоилась и, услышав в трубке знакомый голос, радостно воскликнула:

— Герман, где ты? Что с тобой?

— Не беспокойся, — ответил Фегеляйн, — со мной все в порядке, лучше подумай о себе!

— Что ты имеешь в виду? -спросила Ева.