Гитлер. Неотвратимость судьбы

Кроме того, те потери, которые немцы потерпели при нападении на Крит, заставили Гитлера отказаться от мысли использовать воздушно-десантные войска при проведении крупномасштабных операций в СССР. Таким образом, решение Гитлера предпринять наступление на Балканы во время наращивания сил по плану «Барбаросса» в известной степени привело к неуспеху «блицкрига» на Востоке.

Гитлер пошел по стопам Сталина — приказал своим генералам стоять насмерть. И те стояли, еще больше укрепив убеждение фюрера в том, что может совершить его непреклонная воля вопреки мнению специалистов. Но это был сиюминутный успех. Воля волей, но в современной войне на первое место уже выходили стратегический план и правильная оценка ситуации, чего Гитлер не желал понимать. Он и слышать не хотел о том, что из-за больших расстояний в России и отвратительных дорог немецкая армия уже не могла показать всего того, на что она была способна, и «блицкриг» был обречен. Да и о каком «блицкриге» могла идти речь, если только группе армий «Центр» на удовлетворение ее каждодневных потребностей требовалось 25 (!) товарных поездов, тогда как нормой для нее всего было 8 поездов. Полагая, что война уже выиграна, Гитлер приказал сократить вооружение и техническое оснащение войск «до размеров, необходимых для продолжения еще не законченных полевых операций». И плоды этих самых «размеров» Германия начала пожинать уже через год после начала войны.

Став преемником фон Гинденбурга в качестве Верховного главнокомандующего, Гитлер взял на себя непосредственное командование вермахтом. Пост военного министра он упразднил, а бывший отдел вермахта в военном министерстве был преобразован в ОКВ, по сути, военный штаб Гитлера. Само собой разумеется, что этот самый штаб сразу же стал соперничать с Верховным командованием армии (ОКХ), по традиции выступавшим в качестве советника правителей Пруссии, а затем и всей Германии. Тем не менее создание ОКВ отнюдь не означало, что Гитлер дал ему полную независимость и завоевал тот престиж, каким когда-то пользовались ОКХ и его Генеральный штаб. Избрав начальником ОКВ генерала Вильгельма Кейтеля, который не смел даже возразить фюреру, он ясно дал понять, кто в доме хозяин. Когда бывшего военного министра фон Бломберга спросили, способен ли Кейтель занять столь ответственное место, тот только махнул рукой.

— О нем и говорить нечего, — пренебрежительно заметил фон Бломберг. — Он просто заведующий моей канцелярией.

На что Гитлер тут же ответил:

— Этот как раз тот человек, который мне нужен!

Войск у Гитлера хватало, но их оказалось явно недостаточно для широкомасштабной войны. Военно-воздушные силы должны были вести боевые действия на огромном протяжении от Ленинграда до Черного моря, что уже заранее предопределяло их неудачу. Асы Геринга даже при всем своем желании не могли воевать с такой же эффективностью, с какой они сражались в Польше, Франции и той же Югославии. Отрицательную роль сыграло и то, что, сделав из фон Браухича козла отпущения, Гитлер, подобно Сталину первых месяцев войны, начал осуществлять личный контроль за операциями на Восточном фронте из своей штаб-квартиры в Растенбурге, (Восточная Пруссия). Подобно красному вождю, Гитлер выслушивал лишь те донесения разведки, в которых речь шла только о том, что хотел слышать он сам. И в то же время он был убежден, что исход будет определяться не столько материальными ресурсами, сколько волей к победе. Он так и не смог (или не захотел) осознать той простой вещи, что любая война есть категория экономическая, и никакая сверхволя к победе не могла компенсировать Германии отсутствие собственных сырьевых ресурсов, и что даже при всем желании его страна не способна соперничать с объединенными ресурсами СССР, США и Британского содружества наций.

В отличие от Сталина Гитлеру приходилось думать не только о Восточном фронте, но и о других театрах военных действий. И именно здесь проявились его полнейшее неумение видеть всю войну в ее целостности и полнейшее пренебрежение Средиземноморьем и Атлантикой, что выразилось в его не слишком серьезном отношении к военно-морскому флоту и сражению за обладание последней. А когда он все-таки спохватился, было уже слишком поздно.

Словно заведенный, он продолжал трещать о скорой победе даже в те дни, когда солдаты его пока еще непобедимой армии уже вовсю замерзали под Москвой. По чьей вине? Да все того же Гитлера, поскольку именно его идея молниеносной войны лежала в основе всех военных и хозяйственных планов и солдатам даже не выдали теплую одежду, посчитав, что она им не пригодится.