Гитлер. Неотвратимость судьбы

— Вы душите меня! — с этими словами Сталин взял себя за горло. — Ну что ж, я готов подписать соглашение о нейтралитете…

Заметив некоторое беспокойство посланника микадо, он улыбнулся:

— Все будет хорошо… Я убежденный сторонник «оси» и противник Англии и Америки…

Тем не менее, когда 5 июня посол Японии в Берлине Хироси Осима сообщил императору и высшему военному командованию о готовности Гитлера напасть на СССР, оперативный отдел Генерального штаба сухопутных сил почти мгновенно представил монарху черновой вариант плана начала боевых действий против СССР с одновременным выдвижением войск в Индокитай.

Но все это будет только через два месяца, а пока Сталин изумил еще не видевший ничего подобного мир, появившись вместе с Молотовым на вокзале, где японского министра провожали дипломаты и представители прессы.

Слегка обняв японца, Сталин сказал:

— Европейские проблемы могут быть решены естественным путем, если Япония и Советы будут сотрудничать…

Потом он подошел к стоявшему в нескольких шагах от Мацуоки послу Германии графу Шуленбургу.

— А с вами, — улыбнулся Сталин, — мы останемся друзьями, и вы теперь должны сделать все для этого!

Но и этого вождю показалось мало, и он, взяв руку военного атташе полковника Ребса двумя руками, с заговорщицким видом произнес:

— Мы останемся друзьями, что бы ни случилось…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Как и надеялся Сталин, о его выходке стало известно и в Японии, и в Германии. Вот только на Гитлера его маневры не произвели никакого впечатления. 30 мая тот утвердил окончательную дату нападения на Советский Союз — 22 июня 1941 года.

Положение становилось все тревожнее, и тонко чувствовавший обстановку Всеволод Вишневский записал в своем дневнике: «Решают ближайшие месяцы, мы подходим к критической точке советской истории. Чувствуешь это ясно. Правда вылезает наружу. Временное соглашение с Гитлером трещит по швам…»

В марте 1941 года Гитлер заявил, что война на Востоке — это не обычный военный поход, а «борьба двух мировоззрений». А раз так, то только разгромить вражескую армию недостаточно — надо уничтожить поголовно всю элиту Советского Союза.

20 апреля фюрер назначил Альфреда Розенберга «уполномоченным по изучению проблем восточноевропейского пространства». И именно он начал разрабатывать планы для будущих завоевателей Советского Союза. Решив напасть на СССР, Гитлер продолжал политику, которую наметил еще в «Майн кампф», и главные свои надежды он связывал все с той же Англией. Ну а чтобы окончательно договориться с Лондоном, в мае 1941 года Рудольф Гесс на пилотируемом им самолете отправился в Англию. Видимо, именно ему было поручено склонить ее к миру и таким образом обеспечить безопасность своих западных границ на время войны с СССР. Платой же за этот мир должен был стать раздел мира между «нордическими народами». После расчленения Советского Союза Лондон должен был получить, как утверждал в своих книгах известный историк и публицист Керстен, огромную территорию между Обью и Леной.

«Партайгеноссе Гесс, — говорилось в нем, — которому фюрер по причине прогрессирующего уже много лет заболевания строжайше запретил всякого рода полеты, не так давно нарушил этот приказ и вновь завладел самолетом. В субботу 10 мая… партайгеноссе Гесс опять ушел в полет, из которого не вернулся до сих пор. Письмо, оставленное им, настолько сумбурно, что, к сожалению, показывает следы душевного расстройства, которые заставляют опасаться, что партайгеноссе Гесс стал жертвой умопомешательства…»

Если же отбросить все эти лирические отступления, то Гитлер был прекрасно осведомлен о миссии Гесса, и, по всей видимости, именно он являлся ее инициатором и, конечно, связывал с полетом Гесса определенные надежды. Да и как иначе объяснить тот факт, что во время полета Гесса его страховал глава СД Р. Гейдрих, тем самым тоже нарушив полученный от фюрера запрет на полеты. Когда же стало ясно, что задуманная на самом верху миссия провалилась, Гитлеру не оставалось ничего другого, как только объявить своего заместителя больным.

К великому сожалению Гитлера, Англия не откликнулась на его предложение о сотрудничестве, но Гитлер все еще продолжал надеяться на то, что после первых же его успехов на Востоке западные страны забудут все его прегрешения и сами придут к нему.

События последних дней до предела накалили обстановку в Германии и особенно в Берлине. «По описанию многочисленных очевидцев, — пишут в своей книге «Адольф Гитлер, преступник № 1» Д. Мельников и Л. Черная, — Берлин в начале июня 1941 года походил на встревоженный муравейник. Во всех правительственных зданиях свет горел далеко за полночь. Тяжелые «хорхи», «майбахи» и «мерседесы» — машины, на которых разъезжала высшая гитлеровская знать — так и сновали по улицам. Берлин заполонили военные. По ночам стоял гул от танков, бронетранспортеров и других военных машин, двигавшихся бесконечной вереницей в неизвестном для жителей столицы направлении.