Гитлер на тысячу лет

Спонтанный расцвет самых разнообразных «фашистских» движений по всей Европе был продиктован общей и насущной потребностью в обновлении: в обновлении государства, сильного и авторитарного государства, имеющего в своём распоряжении достаточно времени для восстановления компетентного правительства, которое не допустило бы скатывания в политическую анархию. В обновление общества, освобождённого от удушающего консерватизма ограниченных буржуа, в белых перчатках и туго накрахмаленных воротничках, лоснящихся от деликатесов и побагровевших от дорогого вина, чей ум, чувства и, прежде всего, кошелёк противились самой идее реформ. Европа нуждалась в социальном обновлении, а точнее в социальной революции, должной ликвидировать патернализм, столь милый обеспеченным людям, которые с выгодой для себя, с отрепетированной дрожью сострадания в голосе, разыгрывали щедрых благотворителей, предпочитая, вместо признания права на социальную справедливость, отделываться скупыми подачками, обставляя свои «благодеяния» с огромной помпой. Европа нуждалась в социальной революции, которая должна была поставить капитал на его место, место материального средства, тогда как народ, как живая субстанция, должен был вновь стать первичной основой, первичным элементом в жизни Отечества. Наконец, Европа нуждалась в нравственном обновлении, благодаря которому нация и, прежде всего, молодёжь вновь научились бы самопреодолению и самоотдаче.

В Европе 1930–1940 гг. не было ни одной страны, не откликнувшейся на этот призыв к обновлению.

Несмотря на наличие определённых незначительных расхождений, все «фашистские» движение Европы имели схожие общественно-политические основания, что и объясняет стремительно растущую солидарность: французские «фашисты», которые поначалу испытывали некоторое неудобство, вскоре с энтузиазмом стали принимать участие в шествиях «Коричневых Рубашек» в Нюрнберге; португальские фашисты распевали «Джовинеццу» (гимн итальянских фашистов — прим. перев.), в то время как севильцы пели «Лили Марлен» северных германцев.

В моей стране, как и повсюду, «фашизм» имел свои отличительные черты, которые за несколько лет сгладились под влиянием того духа единства, который в ходе Второй мировой войны сплотил представителей различных европейских стран. Я был тогда молодым человеком. На обороте одной фотографии я написал (я тогда уже был скромным):

Вот более-менее верные черты моего лица
Бумага не может передать пылающий во мне благородный огонь,
Который сжигает меня сегодня, который сжигало меня вчера,
Который завтра обернётся всепожирающим пожаром.

Пожар я носил в себе. Но кто знал об этом? За границей меня никто не знал. Во мне пылал священный огонь, но мне не на кого было опереться, чтобы осуществить свои замыслы. Несмотря на это, мне хватило одного года, чтобы привлечь сотни тысяч последователей, чтобы взорвать сонный покой старых партий и одним махом провести в бельгийский парламент группу, состоящую из тридцати одного моих молодых соратников. Весной 1936 г. название нашей партии — РЕКС — за несколько недель стало известным всему миру. В 29 лет, в возрасте, когда большинство предпочитает проводить время, сидя с бокалом вина на террасе и поглаживая пальчики смущённой молоденькой девушки, я уже стоял на пороге власти. Это было необычное время, когда нашим отцам оставалось лишь следовать за нами, когда повсюду молодые люди с волчьим взглядом и волчьей хваткой, готовые изменить мир, бросались в бой — и побеждали!

3. К власти в двадцать пять лет

В тридцать восемь лет я пережил крушение своей карьеры и как политический вождь, и как военачальник (генерал, командир армейского корпуса).

Каким же образом четверть века назад такому молодому человеку удалось столь рано и столь стремительно прорваться на вершину политической власти?

Совершенно очевидно, что успех зависит от эпохи, в которую вам довелось родиться. Бывают такие времена, когда одарённые люди изнывают от скуки, не в силах реализовать своё призвание. Другие времена открывают возможность для появления, развития и роста исключительных людей. Родись Бонапарт на пятьдесят лет раньше, он, несомненно бы, закончил свою карьеру в должности разжиревшего гарнизонного коменданта в провинциальном городишке. Не будь Первой мировой войны, Гитлер, скорее всего, остался бы озлобленным мелким буржуа, прозябающим в Мюнхене или Лиенце. Муссолини, в сонные времена папских государств до конца своей жизни остался бы учителем в Романье или провёл бы остаток жизни в тюрьме Мамертин, как закоренелый заговорщик. Страстные духовные поиски, охватившие Европу к началу 30-ых годов, открыли невиданные горизонты для амбициозных и целеустремлённых людей. Весь мир пришёл в брожение.