Гитлер. Император из тьмы

Но произошла как бы «рокировка». Рейхсфюрер СС и его аппарат перебрались в Берлин. А в Мюнхене позиции оказались резко ослабленными, и его постарался захватить под контроль обиженный Рем. Всячески силился показать, что он-то не соблазнился столицей, властью, подачками. Он остался верным «родине партии», а значит, ее прежним идеалам. Рем чувствовал себя всемогущим, кто осмелится его тронуть? 18 апреля в выступлении перед иностранными журналистами он заявил открытым текстом: «Революция, которую мы совершили, не является только национальной – это революция национал-социалистская. И мы настаиваем даже на особом подчеркивании второго слова – социалистская». Ему вторил первый помощник Хайнес: «Мы взяли на себя долг революционеров. Мы стоим в начале пути. И отдыхать мы будем тогда, когда германская революция будет завершена».

Терпеть подобную раскачку дальше было нельзя. Прекратить ее требовали и армия, и деловые круги, да и народ устал от раздрая. А информация о поведении Рема стекалась к фюреру отовсюду – ее теперь поставляли и гестапо, и СД. Эти сведения однозначно показывали: Германия сползает к взрыву. Разбушевавшаяся стихия штурмовиков подталкивает и будет подталкивать Рема к мятежу. И если Рем намерен оставаться их лидером, ему придется вести революционную муть, куда она захочет. А упускать лидерство он не собирался, роль вождя пьянила, увлекала. Но все-таки угроза столкновения смутила его. Рем сообразил, что над ним собираются тучи, и сделал миролюбивый жест. 19 июня опубликовал в «Фелькишер беобахтер», что с 1 июля весь состав СА отправляется на месяц в отпуск. Рем даже решил отпраздновать начало отпуска, пригласил все руководство СА на банкет в баварском курортном городке Бад-Висзее.

Но и Гитлер в это же время отправился в Вестфалию, в Бад-Годесберг. 29 июня в отеле «Дрезден» состоялось тайное совещание – что делать с Ремом? Надо сказать, совещание получилось довольно странным. Финансовые и промышленные круги уже высказались, какое решение должно быть принято. Круги настолько могущественные, что Геринг и Гиммлер уже начали действовать согласно подсказанному решению. Они заранее подготовили масштабную операцию. Личный состав СС и полиции уже был приведен в полную готовность, командиры и оперативные работники получили соответствующие распоряжения. Мало того, этим же вечером были подняты по тревоге части рейхсвера. Они, правда, не намеревались участвовать в ударе по штурмовикам. Удар планировался как «внутреннее» дело партии. Но военные снабдили эсэсовцев винтовками, пулеметами, патронами [80].

В структурах СС насчитывалось 200 тыс. человек, в 20 с лишним раз меньше, чем в СА. Но СС были дисциплинированы, организованы, обучены. Оставалось только дать команду, именно это требовалось от Гитлера. На совещании подручные постарались облегчить ему этот шаг. Принялись убеждать, что медлить нельзя – под предлогом банкета Рем как раз и собирается начать мятеж. Правда, их доказательства были слишком хлипкими, но ведь и фюрер знал: решение может быть только одно. Он позволил, чтобы его «убедили». Дал добро [39].

На ближайшем аэродроме уже и самолеты были наготове. Ждали с заведенными двигателями. С совещания разлетелись в разные стороны, фюрер с Геббельсом в Баварию, а Геринг и Гиммлер в Берлин. Нацистские идеологи придумали для разыгравшегося побоища название «Ночь длинных ножей». Эффектное, громкое, как бы древнегерманское. Хотя содержанию оно совсем не соответствовало. Ножей не было. Винтовки и пистолеты были удобнее. Да и «ночи» не было, Гитлер нагрянул в Мюнхен утром. Местных руководителей СА, добросовестно примчавшихся встретить его на аэродроме, он арестовал.

А эсэсовцы и военные подали колонну машин, Гитлер выехал в горы. В Бад-Висзее в отеле «Гензльбауэр» Рема и его окружение захватили «тепленькими» – в прямом смысле. Ни о каком мятеже они не помышляли, отсыпались после попойки и педерастических забав. Помощника Рема Хайнеса и нескольких смазливых «адъютантов» вытащили прямо из объятий в чем мама родила. Гитлер брезгливо приказал тут же расстрелять их. Остальных отвезли в Мюнхен, а в тюрьме рассортировали. Кого пристрелить, кого подержать в камере, да и отпустить. Относительно Рема фюрер все же колебался. Помнил, как тот выручал его, пригрел в казармах бездомного и безработного ефрейтора. Гитлер даже склонялся помиловать его, однако помощники доказывали – нельзя. Очевидно, и закулисные покровители намекнули – нельзя. Гитлер вылетел в Берлин, а оттуда, после каких-то консультаций, прислал Рему смертный приговор.