Гитлер и стратегия блицкрига

А тем временем в начале марта небольшой рейд британских десантников на Лофотенские острова у северного побережья Норвегии сильно встревожил Гитлера. И он, объявив Норвегию лучшей британской целью, доступной после начала операции «Барбаросса», отменил все свои прежние распоряжения относительно перевода 40 % норвежского гарнизона в Северную Финляндию для операций против русских. В результате, к большому разочарованию германского флота, запланированное нападение на жизненно важный для снабжения советский порт Мурманск было урезано до такой степени, что потеряло смысл. Правда, если шведы разрешат проход войск через свою территорию, о слабом наступлении еще можно было вести речь. Фактически британцы уже помогали русским, хотя, на этой стадии, без соответствующего обращения Советского Союза да и не имея таких намерений.

Еще одной выгодой для русских от слишком эмоциональной реакции Гитлера на второстепенный британский рейд явился перевод норвежской армии в ее наступательной финской роли из юрисдикции ОКХ под юрисдикцию ОКВ. Тем самым личный штаб Гитлера стал ответственным и за оборонительный Норвежский, и за наступательный Финский театр военных действий. Все это могло быть очень хорошо с политической точки зрения фюрера, но для ОКХ, единолично ответственного за операцию «Барбаросса», согласование направления общих операций против Ленинграда из Финляндии балтийских государств с Финским театром, теперь за пределами его оперативного командования, было, мягко говоря, трудным.

Как еще одно доказательство острого личного интереса Гитлера к восточным проблемам стало вышедшее 13 марта дополнение к приказу «Барбаросса», передававшее все будущие оккупированные советские территории (после завершения военных действий) под юрисдикцию трех гражданских администраторов, подчиненных непосредственно фюреру. Еще более зловещим для несчастных жителей будущих немецких колоний — Прибалтики, Белоруссии и Украины — было то, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер должен был осуществлять правление, независимо от гражданской администрации, подготавливая эти восточные регионы к пожинанию самых полных плодов нацистского освобождения. Возможно, Гиммлер уже высказал свое мнение о том, что важнейшей целью кампании «Барбаросса» является уничтожение около 30 миллионов славян.

Совершенно очевидные намерения Гитлера относительно судьбы Советского Союза были выражены генералом Гальдером 17 марта. Он заявил, что идеологические узы, связывающие вместе советские народы, не являются достаточно прочными и нация распадется, как только будут уничтожены коммунистические функционеры. Гитлер считал (и не ошибся), что украинцы в Польше примут немцев с распростертыми объятиями. Относительно принятия рейха советскими украинцами и донскими казаками он был менее уверен, поэтому интеллигенция, появившаяся при Сталине, должна быть уничтожена in toto с тем, чтобы создать несколько республик, полностью избавленных от советского влияния.

Эти взгляды Гитлер повторил в обращении, адресованном основным командирам, 30 марта. Упомянув о численном превосходстве в танках Советского Союза, Гитлер заявил, что большинство из них являются устаревшими, что подтверждали официальные советские источники. Перейдя к политическим целям, стоящим перед немецкой армией в предстоящей кампании, фюрер заявил, что война против России не может вестись рыцарскими методами. В отличие от большинства «джентльменских» конфликтов на западе на востоке начнется война идеологий и социальных различий, которая станет беспрецедентной по своей жестокости. Всем офицерам предстоит избавиться от устаревших понятий. Фюрер понимал, что необходимость применения таких методов ведения войны находится за пределами понимания генералов, но не изменил своих приказов и напомнил, чтобы все они выполнялись беспрекословно. Далее он объявил, что все взятые в плен советские политические комиссары должны расстреливаться на месте представителями армии в случае необходимости.

После ухода этого самопровозглашенного Аттилы возмущенные генералы обрушили свой гнев на командующего армией фельдмаршала фон Браухича. Они были шокированы попыткой фюрера втянуть их в выполнение своих самых варварских планов. Слабый Браухич постарался выиграть время и с помощью Гальдера и командующих группами армий значительно смягчил применение приказа о казни политических комиссаров. Конечно, советским комиссарам, так же как и некоторым другим категориям пленных, на которых вскоре распространился этот приказ, было все равно, от чьих пуль принять смерть — СС или вермахта, но для немецких военных, все еще не забывших об этических христианских нормах прежних веков, это имело значение. Иллюзии относительно собственных добродетелей необходимы для большинства людей, а для солдат — даже больше, чем для других.