Читаем Гитлер и стратегия блицкрига полностью

23 октября Гитлер встретился с генералиссимусом Франциско Франко, прежде чем дела с Италией на Балканах достигли критической точки. Встреча произошла в Андае — городке на испанской границе. Подозревая, что его хотят сделать еще одним Годоем для нацистского Бонапарта, Франко не выказал интереса к мнению Гитлера, заключавшегося в том, что самая большая проблема Северной Африки — сохранить ее от де Голля. Такая немецкая политика мешала колониальным претензиям Испании, и потому Франко отказался вступить в войну или захватить Гибралтар с помощью немцев в январе 1941 года, как предлагал Гитлер.

Покинув Андай в большом раздражении, Гитлер и бестактный Риббентроп отправились во французский Монтуа с тем, чтобы убедить маршала Петена поддержать рейх против Великобритании в войне. Попытка нацистов заставить другую латинскую нацию связать руки британцам на Средиземноморье также провалилась. После этого Гитлер вернулся в Германию, где получил еще более неприятную информацию о намерении итальянцев напасть на Грецию.

28 октября прибыв во Флоренцию для последней попытки удержать Италию от вторжения в Грецию, Гитлер был встречен на железнодорожном вокзале элегантным дуче, который сообщил, что итальянская армия в Албании два часа назад пересекла границу Греции. Принимая во внимание большое недовольство Гитлера местью Муссолини, он держался на удивление спокойно. После обсуждения проблемы немецкой помощи в будущем вторжении на Крит Гитлер заявил, что, в отличие от альянса с Италией, партнерство с Россией основывалось только на соображениях целесообразности. Германский диктатор не доверял Сталину, так же как и тот, по его глубокому убеждению, не доверял ему, но все же хотел встретиться с Молотовым в призрачной надежде отвлечь Россию от Финляндии и Босфора, обратив ее внимание на Индию. Сталин, считал Гитлер, достаточно «проницателен» для того, чтобы оценить необходимость прекращения дальнейшей советской экспансии в Европе.

Однако на следующий день, 25 октября, глубинные и более искренние намерения Гитлера в отношении Советов проявились в плане, получившем полноценный статус и кодовое название Ost Fall («Восточное дело»). Его передал генерал Паулюс Гальдеру. Советская военная материально-техническая база, приведенная Паулюсом в плане ОКХ, предусматривала небольшой перевес в силах: около 170 дивизий Красной армии на западе России против предполагаемых 145 немецких дивизий, не считая финнов и румын. Обширность российской территории — немцам предстояло преодолеть около тысячи километров практически по бездорожью примерно за пять месяцев, с мая по октябрь 1941 года, — предполагала в высшей степени напряженную кампанию.

Среди немецких преимуществ, предполагаемых ОКХ, была лучшая подготовка войск, высокое качество командования, внезапность, хотя бы в некоторой степени, непопулярность советского режима в Прибалтике, на Украине и на Кавказе и якобы низкая мораль Красной армии, проявившаяся в ходе чисток и Финской кампании. Паулюс подчеркивал, что внушительным советским силам должен быть отрезан путь к отступлению как можно ближе к границе. Им следует навязать бои без возможности отхода. Командование ОКХ поддерживало идею Гальдера о главном ударе на Москву, чтобы как можно скорее обеспечить военную победу над Красной армией, — экономические выгоды Украины и Кавказа могут подождать, как спелые сливы, которые можно будет легко сорвать после разгрома Красной армии.

В течение первой недели ноября упрямство, с которым Гитлер придерживался своих русских планов, несмотря на трудности, вызванные неожиданным итальянским кульбитом на Балканах, стало очевиднее, чем прежде. После объявления 4 ноября, что «Россия остается величайшей проблемой Европы и все должно быть сделано для подготовки к расплате», Гитлер перешел к плану короткой кампании на Балканах, намеченной на весну будущего года. Она должна была помочь итальянцам и помешать британским бомбардировкам нефтяных месторождений Плоешти из Греции, прежде чем начнется вторжение в Советский Союз. Но в этом плане, который вскоре будет назван «Марита», фюрер предупреждал о том, что не должно рассматриваться никаких действий против Турции, не говоря уже о Суэце, потому что такие операции будут слишком продолжительными. Им придется подождать до осени 1941 года, когда завершится русская кампания.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее