Гитлер и Сталин перед схваткой

– Где-то в начале июня я решил, что должен предпринять еще одну попытку убедить Сталина в правильности сообщений разведки о надвигающейся опасности. До сих пор Сталин отвергал подобные доклады начальника Генштаба. Как-то он говорил по их поводу: «Вот видите, нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга». Вместе с наркомом обороны Семеном Константиновичем Тимошенко мы взяли подготовленные штабные карты с нанесенными на них данными о противнике и его сосредоточении. Докладывал я. Сталин слушал внимательно, но молча. После доклада он отправил нас, не сказав своего мнения. Настроение у меня было тяжелое. Прошло несколько дней – и меня вызвал Сталин. Когда я вошел, он сидел за своим рабочим столом. Я подошел. Тогда он открыл средний ящик стола и вынул несколько листков бумаги. «Читайте», – сказал Сталин. Я стал читать. Это было письмо Сталина, адресованное Гитлеру, в котором он кратко излагал свое беспокойство по поводу немецкого сосредоточения, о котором я докладывал несколько дней назад. «А вот ответ, читайте», – сказал Сталин. Я стал читать. Боюсь, что не могу столько лет спустя точно воспроизвести ответ Гитлера. Но другое помню точно: раскрыв 14-го утром «Правду», я прочитал сообщение ТАСС и в нем с удивлением обнаружил те же самые слова, которые прочитал в кабинете Сталина. То есть в советском документе была точно воспроизведена аргументация самого Гитлера…

Жуков не оговорился, когда в беседе со мной рассказал о письме Сталина Гитлеру. Об этом упомянул он и во время своей встречи осенью 1968 года с писательницей Еленой Ржевской. Он ей прямо сказал, что перед началом войны Сталин писал Гитлеру. Говорил об этом маршал и Константину Симонову.

В архивах такой переписки не обнаружено. В архиве Сталина следов нет, но они могли быть уничтожены. Что же касается немецкой стороны, то из свидетельств очевидцев известно о существовании некоего личного секретного архива фюрера, который был доступен лишь ему. 22 апреля 1945 года он дал своему адъютанту от СС Юлиусу Шаубу поручение – ликвидировать содержимое двух сейфов в комнате Гитлера в бункере. Такие же сейфы Шауб по заданию фюрера обнаружил в квартире Гитлера в Мюнхене и в его горной резиденции «Бергхоф» и также сжег их содержимое. Со слов Гитлера Шауб знал, что там в числе прочего находилась личная переписка с видными государственными деятелями. Вполне возможно, что лежало там и письмо Сталина.

Тем не менее в архивах советской разведки есть много документов о возможных в апреле – июне 1941 года германо-советских переговорах, причем не только из берлинских источников. 30 апреля 1941 г. резидентура НКВД в Лондоне добыла в Форин оффис копии двух телеграмм, направленных из Москвы в Лондон английским послом сэром Стаффордом Криппсом. Он сообщал, что «враждебность Германии к СССР не уменьшилась, а увеличилась. Военные, которые начинают быть силой вне партии, убеждены в том, что война неизбежна, но они жаждут отсрочки ее, хотя бы до зимы… Ход дальнейшего развития отношений будет зависеть от того, в какой степени Гитлер потребует послушания от СССР, и это станет ясным в ближайшее время…».

Так, сам того не подозревая, Криппс стал жертвой немецкой дезинформации, повторяя версию о том, что Гитлер неизбежно ультимативно потребует «послушания» от Советского Союза. 5 мая 1941 года НКГБ направил этот документ с сопроводительным письмом № 1451/М Сталину, Молотову и Берии. 14 мая руководство НКГБ доложило им же спецсообщение № 1612/М. Оно содержало сведения, добытые 9 мая в штабе авиации Германии. В донесении отмечалось в том числе, что «в штабе германской авиации подготовка операции против СССР проводится самым усиленным темпом». Это была ценная информация. Но далее в том же сообщении говорилось: «В тех же кругах заявляют, что вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии выполнения этих требований в промышленные и хозяйственные центры и на предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы германской армией. Предъявлению ультиматума будет предшествовать „война нервов“ в целях деморализации Советского Союза».

Так фикция стала реальностью. 26 мая НКГБ доложил Сталину, Молотову и Берии спецсообщение № 1897/М, основанное на документе, добытом лондонской резидентурой. В сообщении указывалось: отдел политической разведки Форин оффис отмечал, что

«Деканозов все еще находится в Москве, куда он мог бы доставить из Берлина ожидаемые немецкие требования. Вполне возможно, что предварительные политические переговоры первостепенной политической важности уже ведутся немецкой делегацией в Москве».