Гитлер и Сталин перед схваткой

Уже 12 сентября 1939 года – когда стал ясен успех операции «Вайсс» – Гитлер задумался над подготовкой новой операции – против Франции и Англии. 20 сентября Кейтель отдал соответствующее распоряжение ОКВ, причем Гитлер настаивал, чтобы новая операция началась сразу, без промедления, в конце осени 1939 года! Как вспоминал тот же Кейтель, некоторые дивизии были отправлены на Запад тотчас после взятия Варшавы (то есть после 27 сентября). Кейтель утверждал, что начало новой операции было назначено на 25 октября. Возможно, он ошибался, но то, что в генштабе серьезно думали о нападении на Францию уже в 1939 году, – неоспоримый факт.

23 ноября 1939 года в имперской канцелярии состоялось очередное совещание фюрера со своими генералами. Речь Гитлера как всегда была очень длинной и в достаточной мере откровенной. Вот фрагмент записи, который дает нам очередную возможность проникнуть в гитлеровскую «лабораторию войны»:

«Цель нашей встречи состояла в том, чтобы вы получили представление о мире моих идей, которые сейчас мною владеют, и чтобы вы узнали о моих решениях… Я в 1933 году пришел к власти. Позади был период тяжелых боев. Все, что было до меня, обанкротилось. Я должен был все реорганизовать снова, начиная с народа и кончая вермахтом. Сначала была предпринята внутренняя реорганизация – устранение явлений распада и пораженчества. В ходе внутренней реорганизации я поставил перед собой и вторую задачу – освободить Германию от ее международных обязательств. Следует обратить внимание на две вещи: выход из Лиги Наций и отказ от конференции по разоружению. Это было трудное решение. Было немало пророков, которые заявляли, что дело дойдет до оккупации Рейнской области, а число веривших мне было очень небольшим. После этого я дал приказ вооружаться. И здесь было много пророков, которые предсказывали неудачу, и было очень мало веривших. В 1935 году последовало введение всеобщей воинской повинности. Вслед за этим была осуществлена ремилитаризация Рейнской области – еще одна операция, которую никто не считал возможной. Мне мало кто верил. Затем началось создание укреплений по всей территории, в первую очередь на Западе.

Год спустя на повестку дня встала Австрия. И в этом шаге многие сомневались. Однако он принес существенное укрепление рейха. Следующий шаг – Богемия, Моравия и Польша. Но это нельзя было сделать единым духом. Сначала я должен был построить Западный вал. Было невозможно достичь цели, не переводя дыхания. С самого начала мне было ясно, что я не мог удовлетвориться Судетской областью. Это была лишь часть решения вступить в Богемию. После этого последовало создание протектората, и тем самым была заложена основа для захвата Польши.

Но в это время мне еще не было ясно: должен ли я сначала ударить против Востока и после этого против Запада, или наоборот? Мольтке в свое время стоял перед такой же проблемой. События развернулись так, что началось с борьбы против Польши.

Меня могут упрекнуть: борьба и снова борьба. Но я вижу в борьбе сущность всего живого. Никто не может уклониться от борьбы, если он не хочет погибнуть. Численность населения растет, и это требует увеличения жизненного пространства. Моей целью было создать разумное соотношение между численностью населения и жизненным пространством. Для этого необходима война. Ни один народ не может уклониться от решения этой задачи, иначе он погибнет. Таковы уроки истории.

После смерти Мольтке было упущено много возможностей. Решение было возможно только путем нападения на какое-либо государство при удобной ситуации. Политическое и военное руководство несло ответственность за то, что шансы были упущены. Военное руководство всегда заявляло, что оно еще не готово. В 1914 году началась война на несколько фронтов. Она не принесла решения проблемы. Сегодня пишется второй акт этой драмы. Впервые за 67 лет можно констатировать, что мы не должны вести войну на два фронта. Наступило то, о чем мы мечтали с 1870 года и что считали невозможным. В первый раз в истории мы должны вести войну только на одном фронте, а на другом руки у нас должны быть свободны. Однако никто не может знать, как долго так может продолжаться.

Я долго сомневался, где начинать – на Западе или на Востоке. Однако я не для того создал вермахт, чтобы он не наносил ударов. Во мне всегда была внутренняя готовность к войне. Получилось так, что нам удалось сначала ударить по Востоку. Причина быстрого окончания польской войны лежит в превосходстве нашего вермахта. Это славное явление в нашей истории. Мы понесли неожиданно малые потери в людском составе и вооружении. Теперь мы можем держать на Восточном фронте только несколько дивизий. Создалось положение, которое мы раньше считали недостижимым. Положение таково: на Западе противник сосредоточился за своими укреплениями. Нет возможности на него напасть.