Гитлер_директория

Приглядитесь к двум «цветкам» тридцатых-сороковых — германскому и японскому, и вы найдете у японской «хризантемы» всё те же лепестки, кроме одного — сочной, звучной, харизматической личности национального вождя. Вместо нее мы видим низенькую, нервически вздрагивающую фигурку, постоянно меняющую контуры и почти неуловимую.

«…маленького роста, в дурно скроенном костюме… щека подрагивала от нервного тика, постоянно дергал правым плечом… Усталый трогательно маленький мужчина, вынужденный выполнять неприятную работу, отчаянно пытавшийся контролировать свой резкий голос, сводимую тиком щеку и непослушную ногу…» Запись сделана в марте 46-го года американским журналистом Марком Гейном. Так он увидел, по его выражению, начало превращения императора «из божества в обычного смертного».

Это превращение Хирохито составляло часть процесса отречения Дай Ниппон тэйкоку — Великой Японской империи в пользу Нихон коку — просто Японии с ее конституцией, лишавшей императора официальных полномочий. Эту конституцию Хирохито именовал «благодатным поражением».

Вообще, от корня «благо» происходят очень многие смыслы, заложенные в понятие «кодо» — «путь императора».

Само имя Хирохито восходит к древнекитайскому изречению: «Когда общество процветает, народ доволен». Благо народа в понимании императора сильно менялось в зависимости от времени и обстоятельств, но само понятие «народ» всегда оставалось для него священным и, главное, первичным.

Вспомним, что говорил Гитлер: «Если немецкий народ окажется недостойным меня, пусть лучше погибнет».

Только подумайте — если вся тысячелетняя идеология воспитания японца была направлена на абсолютную преданность императору, то ведь воспитание самого будущего императора было развернуто в обратную сторону — на него самого: принц должен был привыкнуть считать себя объектом всех помыслов своих подданных.

Именно об этой мучительной личностной ломке 45-го года и пытался рассказать Сокуров в фильме «Солнце». Однако сделал он это не через убогий азбучно-клиповый видеоряд, а при помощи иероглифо-образного потока смыслов, для большинства оставшегося зашифрованным.

Приведу пример. Октябрь 41-го года. На конференции, посвященной окончательному решению о начале военных действий, император стремится убедить рвущихся в бой начальников штабов дать еще некоторое время дипломатам и делает это при помощи… танка.

Четыре моря нас разделяют,
Но все мы братья,
Мир прекрасен!
Отчего так бушуют волны?
Зачем бесчинствует ветер?

Начальники штабов встают со своих мест и дают заверения, что готовы уступить дорогу дипломатам.

В этой сцене нет ничего фальшивого или выделанного. Просто это другой мир. Мир, который слишком ценил себя и, не надеясь на полное понимание со стороны белой расы, сам научился понимать и принимать ее. В этот путь Япония отправилась со своим императором, в чем его великая заслуга.

Что же касается ответственности за все те «лепестки» тогдашней японской хризантемы, как то — применение газов, ковровые бомбардировки, зверства на Филиппинах и в Бирме, «миротворческие операции», в результате которых почти три миллиона китайцев были умиротворены до смерти, и так далее, то Токийский трибунал в самой Японии многие до сих пор считают фарсом, поскольку из-под ответственности был сознательно выведен главнокомандующий-император, сказавший однажды со своим непроницаемо-мечтательным выражением лица: «Армия — это такая неприятность».

Кейтель

Для большинства весь гитлеровский генералитет примерно на одно лицо, и, скорее всего, это бесстрастная физиономия начальника главного командования вермахта Вильгельма Кейтеля — того фельдмаршала, что подписал акт о капитуляции Германии.

Кто-то сейчас подумал — а стоит ли тратить время на перетряхивание грязного белья всех этих фон Боков, Йодлей, Гальдеров, Гудерианов и Роммелей? Мы ведь их победили! Но вот вопрос — чем бы была для мира коричневая возня НСДАП без этих самых Кейтелей и фон Боков?

Два века назад лучшая в мире французская армия Первой республики прошла по Европе, сметая абсолютизм. Полвека назад лучшая в мире немецкая армия двинулась в крестовый поход на демократию. К сожалению, до сих пор еще не появилось свободного от пропаганды исследования взаимодействия штыка и идеи, пули и мысли и последствий такого взаимодействия. Комиссары Конвента отправлялись в провинцию с приказом стирать с лица земли мятежные города; американская авиация выжигала напалмом пораженные коммунистическими идеями джунгли Вьетнама, а где-то в промежутке мы видим нашего «героя» с его убеждением, что германская идея — «…только сойдя с гусениц танков, восстанет, как статуя, на расчищенном и продезинфицированном пространстве Европы». Написав это, Кейтель поставил свою подпись под приказом передать всю административную власть на оккупированных территориях Востока Гиммлеру, чтобы силами СС побыстрей начать эту самую дезинфекцию.