Гитлер_директория

Р.S. Позже Фриче все-таки отсидел три года за разжигание антисемитизма и передачу заведомо ложной информации.

Внучка Гитлера

На книжной выставке в Лейпциге приятная во всех отношениях фрау-активистка Общества российско-германской дружбы указала мне на просто приятную фрау, внимательно рассматривающую стенды с книгами о Москве.

— Знаете, кто это? — шепнула активистка. — Это внучка Гитлера.

Я посмотрела себе под ноги и от неловкости задала глупый вопрос:

— А у вас есть доказательства?

— Зачем? — удивилась фрау. — Это и так все знают.

Года три спустя я снова была в Германии, частным образом, у друзей, которые живут в городке на юге. Живут уже лет пятнадцать. В Москве это была необычайно деятельная семья: байдарочники, галеристы, устроители всевозможных артмероприятий, знавшие всю творческую Москву. Они и в Германии поначалу развернули было бурную деятельность, от которой через десять лет остался только маленький художественный салон, жесткий режим экономии и глухая депрессия. Всем навещавшим их бывшим соотечественникам они жаловались на скуку; все навещавшие советовали вернуться домой, в Москву, и я сделала то же и получила ответ, который, видимо, давали и остальным.

— А чего мы там забыли? Москва теперь такое же художественное захолустье, только суетящееся и надувающее щеки. А у нас тут не так уж и серенько все. Вот ты знаешь, например, что к нам в салон заходит иногда внучка Гитлера? Напрасно, напрасно… — прокомментировали они мой ответный взгляд. — Это тут все знают. Кстати, она заезжает к нам обычно по средам, так что если тебе повезет…

Мне повезло. В среду около заборчика остановился синий «форд», и вышла женщина, которую я узнала, — та самая приятная фрау, что рассматривала на книжной ярмарке стенд правительства Москвы. На вид — от пятидесяти до шестидесяти лет, невысокая, спортивного покроя, ухоженная, с лицом, которое не запоминается. Она пробыла в салоне свои обычные четверть часа, купила книгу, поболтала с хозяйкой. И отбыла. Ну и что? Ну приехала какая-то дама, ну купила книгу… Почему внучка Гитлера? Кто вам это сказал?! Почему вы в это верите?! Она подтверждает чем-то свое родство? Она вам сама что-то говорила? Что-то показывала?

— Нет, она нам ничего не показывала и ничем не подтверждает. Ни она, никто вокруг вообще никогда об этом не говорит. А верим, потому что знаем. Потому что все знают. Как то, что лето теплее, чем зима.

— Журналисты к ней ездят? Интервью берут, о ней пишут? — попыталась я снова. — Ну положим, у Гитлера могли быть дети и внуки соответственно… Ну вот объявился же некий внук, так все о нем давно вытащили, вытрясли, перемыли до последней косточки! А почему об этой внучке — тишина? Как такое могло не стать сенсацией?!

— Да так, что сенсации делаются на фальшивках, а подлинная история идет себе и идет… Странно, что ты, историк, этого не понимаешь, — был ответ.

Я еще что-то спрашивала, возмущалась, доказывала. Но здравый смысл расшибался, как о стену. Все знают, что лето теплее зимы, что городок их стоит на Дунае, а эта милая фрау — внучка Гитлера. И хоть ты застрелись! С мозгами у них тут у всех не в порядке, что ли?! Еще мою Москву захолустьем обозвали! Подбросить такую «внучку», например, акулам какого-нибудь эховского форума можно, наверное, лишь как повод для остроумия.

Но с «внучкой Гитлера» я заочно встретилась еще раз. Совсем недавно, в самолете разговорились с соседями-немцами, летевшими в Москву, а оттуда — на фестиваль в Муром. Оба оказались художниками, и я рассказала им о салоне моих друзей, как оказалось довольно известном на юге Германии. Говорили о современной художественной, театральной, литературной России. Они спросили, чем я занимаюсь, и стоило лишь произнести слова «Третий рейх», как я вдруг услышала: «О, а вы знаете, ведь где-то в тех же местах живет внучка Гитлера!». Справившись с эмоциями, я попыталась сформулировать вопрос в максимально корректной форме: «Вот вы собираетесь посетить Муром, — сказала я, — а вы знаете, что там жил Илья Муромец, русский богатырь, защитник России от врага. У нас это все знают».

Немцы дружно закивали, даже показали эмблему праздника с изображением богатыря. Тогда я задала им второй вопрос: «Легенда о Муромце была нам нужна, поэтому и родился и жил могучий защитник Руси. А зачем вам внучка Гитлера? О чем эта легенда?».

Они поняли. Разговор прервался. Правда, ненадолго, через пару минут мы, как ни в чем не бывало, вернулись к болтовне о художественной России. Перед выходом из самолета немцы вручили мне свои визитки и несколько приглашений на разные мероприятия. В одном приглашении я уже дома обнаружила листок из блокнота с рисунком, видимо, сделанным еще в самолете. Могучий воин, опирающийся на могучий меч, по виду — не то Муромец, не то Зигфрид. Видимо, все-таки Зигфрид, потому что под ним мои новые друзья дали-таки свой ответ: «Эта легенда, — написали они, — о попытке Германии сделаться великой».

Глава 7 Портретная галерея: они творили двадцатый век

Муссолини