Читаем Гитлер полностью

Смит, которому дела не позволяли задержаться в Мюнхене, предложил Ганфштенглю пойти вместо него на митинг НСДАП, где должен был выступать Гитлер. По словам молодого историка, на первый взгляд Гитлер показался ему типичным унтер-офицером с невыразительным лицом и привычкой командовать. Но стоило фюреру заговорить, как его мнение резко изменилось. Перед ним был подлинный виртуоз, куда лучше Теодора Рузвельта, сенатора от Оклахомы Гора и даже Вудро Вильсона, которого называли «серебряным языком». Гитлер в равной мере владел лексиконом домохозяйки, обеспокоенной пустыми полками магазинов, простого солдата или офицера. Он словно читал мысли богатого буржуа, разоренного инфляцией, или добросовестного чиновника, потерявшего место. Он сам верил в то, о чем говорил, и это придавало ему особое обаяние – высказываемые им обещания казались ему самому реальными. Наверное, невозможно лучше выразить ту силу, что привязывала Гитлера к толпе, как и силу его самовнушения. Фюрер, по словам Ганфштенгля, воспринимал толпу как женщину, которую нужно соблазнить; трибуна была для него «эрзац-постелью», в которой происходило совокупление с «женщиной-толпой». На самом деле он считал фюрера импотентом – на основе сведений, полученных от некоторых женщин и собственной жены, за которой Гитлер пытался нелепо ухаживать. Очевидно, что эти его замечания вдохновили многих комментаторов и историков, указывавших на «оргиастическую риторику» речей Гитлера. Кроме того, он находил в его речах лукавое остроумие и даже элегантность, напоминавшую споры в венских литературных кафе; о слабости кайзера в решительные минуты он говорил с мягким юмором. В то же время, упоминая левых политиков, он становился желчным и ядовитым; рассуждая о фронтовом братстве, Кемале Ататюрке или марше Муссолини на Рим – возвышенно-пафосным. Под влиянием его энергичной речи, сопровождаемой красноречивой жестикуляцией, аморфная толпа превращалась в единый организм, охваченный одним и тем же чувством. Ганфштенгль был одним из немногих друзей, удостоившихся приглашения в комнату Гитлера. Он оставил ее описание: ничего лишнего, кровать, загораживающая часть окна, стол, стул, несколько вытертых ковриков, книжная полка. На ней, в числе прочего, «История Первой мировой войны», «История» Людендорфа, «История Германии» Третшке, произведения Клаузевица, история Фридриха Великого, биография Вагнера, всемирная история, военные мемуары, книга по греко-латинской мифологии.

Кроме того, несколько романов, в том числе детективных, и, наконец, тома, явно читаемые и перечитываемые – «История эротического искусства» и «Иллюстрированная история морали» еврея Эдуарда Фухса. Какая улика для тех, кто настаивал на извращенных наклонностях фюрера! Но разве он один читал порнографические издания? Сведения подобного рода ни в коей мере не могут помочь нам разобраться в наличии садомазохистских черт в характере фюрера и их влиянии на преступные деяния Третьего рейха. Тем не менее отметим: не важно, был ли он извращенцем или психопатом, важно, что им двигала страсть – не ведающая меры, не признающая разумных пропорций. Этой страстью было величие Германии. Именно ее он и внушал тысячам разочарованных посредственностей – таких же, как он сам. Он не просто дал им цель и указал путь – он дал им мечту, заставил забыть о повседневных заботах и нищете. Это не «эрзац-постель», это новая вера, своего рода псведорелигия, сулящая рай на земле. И именовалась эта утопия Германской империей немецкой нации. Рейх станет реальностью – надо только выгнать евреев, как Христос изгнал торгующих из храма. Вообще в его выступлениях той поры очень часты ссылки на Библию; однажды он даже заметил, что для евреев самой компрометирующей книгой является Ветхий Завет, а ведь нельзя сказать, что его написали антисемиты.

Гитлер бессовестно эксплуатировал потребность маленького человека присоединиться к великому делу. Если я скажу им, что на карту поставлена судьба Германии, делился он с другом, они пойдут за мной, и это движение будет не остановить, оно вовлечет все социальные классы. Любые средства хороши для достижения цели. Деньги надо брать везде, где можно, и он брал: у Экарта и Ганфштенгля, у промышленников и даже светских дам. Лишь после того, как фюрер счел, что это может повредить его имиджу, он запретил использовать некоторые источники дохода, как это случилось с суммами в 130 тыс. марок и 205 тыс. франков, присланными из Франции.

Но вернемся к гитлеровскому окружению. Помимо партийных соратников, собиравшихся по понедельникам в кафе «Ноймайр», помимо друзей из высших кругов общества, в него также входили те, кого можно причислить к русско-балтийской «мафии» – Эрвин фон Шойбнер-Рихтер и Альфред Розенберг.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии