Гитлер

Все эти размышления возвращали Гитлера ко временам его споров с Дитрихом Экартом в 1920-е годы. Теперь, заново обдумывая эти вопросы, он понимал: за всеми его противниками кроются евреи: за большевиками – плутократы и христиане. Не имея возможности уничтожить христиан, Гитлер с особой яростью набросился на евреев, благо, те оказались под рукой. Пусть хотя бы они исчезнут, и чем раньше, тем лучше. Почему надо по-разному относиться к еврею и к русскому военнопленному? И тысячи русских солдат гибли в концлагерях.

Немного в истории примеров, когда роль «козла отпущения», выпавшая евреям, поддерживалась с такой чудовищной последовательностью. Для ее «рационализации» использовались «расовые теории», а в качестве предлога годилось пропагандистское вранье относительно методов, применяемых противниками.

«Нельзя жалеть людей, которых сама судьба приговорила к гибели. Подлинные вожди не могли испытывать ни любви, ни жалости к людям, не принадлежащим к их народу. Христианство стало хорошим наставником. Направив помыслы к единственному богу, оно проявило весь свой фанатизм, исключительность и нетерпимость. Поэтому правящий слой Германии должен с таким же фанатизмом проявлять симпатию к немецкому гражданину, верно и доблестно выполняющему свой долг по отношению ко всем остальным».

Открыто критиковали режим не только интеллигенты, военные и церковные деятели. Сам «простой народ» демонстрировал все более прохладное отношение к властям, проклиная их, включая фюрера, которого стали называть «сталинградским убийцей». Всех отчетов отдела безопасности Гитлер не читал, но информацию о происходящем получал регулярно, в первую очередь от Геббельса. После зимнего кризиса 1941 года, вызвавшего резкое падение морального духа населения, Гитлер в конце января 1942 года заявил, что если народ не готов целиком отдаться борьбе за выживание, то пусть гибнет. 7 февраля 1943 года, во время одного из визитов Геббельса в ставку, он говорил, что, если рухнет рейх, это будет и концом его собственного существования. Но крах произойдет исключительно по причине слабости народа; если же он слаб, значит, заслуживает того, чтобы быть уничтоженным другим, более сильным народом. Впрочем, в глубине души он не верил в вероятность подобного исхода. Свою судьбу он всегда считал тесно связанной с судьбой народа и рейха.

18 февраля 1943 года Гитлер произнес во Дворце спорта ставшую знаменитой речь. Геббельс заранее раздал слушателям, в основном испытанным членам партии, анкету из 10 вопросов, один из которых звучал так: «Хотите ли вы тотальной войны?» Эта речь должна была не только получить одобрение готовящимся мерам перехода к тотальной мобилизации страны, но и сплотить вокруг нацистской власти все центробежные силы.

Но недовольство и критические замечания распространялись со скоростью степного пожара. Даже внутри НСДАП начали проявляться фрондерские либо упаднические настроения. Гауляйтерам и партийным пропагандистам становилось все труднее отвечать на вопросы о политическом положении и ситуации на фронте. Дело осложнялось участившимися воздушными налетами; особенно тяжелой была бомбардировка дамбы в Рурской области в ночь с 16 на 17 мая. «Если это будет продолжаться и дальше и если мы не найдем эффективных мер против этих налетов, нам предстоит столкнуться с чрезвычайно тяжелыми, а в перспективе – невыносимыми последствиями», – писал Геббельс.

Решение днем и ночью бомбить Германию было принято Черчиллем и Рузвельтом во время конференции в Касабланке (12–24 января 1943 года), то есть в период последних боев за Сталинград, с целью «подорвать моральный дух немецкого населения». Днем налеты совершали самолеты 8-й американской военно-воздушной армии, ночью их сменяли опытные британские бомбардировщики. Там же, в Касабланке, по настоянию руководителей штабов обеих стран было решено перенести вторжение через Ла-Манш на лето 1944 года; вторжение на Сицилию также было отложено.