Гитлер

Таким образом, за «территориальным решением» стояла гарантия Гитлера. Идея о создании «еврейской резервации» на Мадагаскаре принадлежала новому шефу III отдела министерства иностранных дел Францу Радемахеру, который изложил ее в служебной записке от 3 июня 1940 года. Этот документ интересен тем, что упоминает о двух целях войны: империалистической и «наднациональной», подразумевающей освобождение мира от еврейства и франкмасонства. Автор записки видит три способа. Первый заключался в том, чтобы удалить всех евреев из Европы; второй – в том, чтобы разделить евреев на западных и восточных, сохранив восточных как более приверженных Талмуду и более воинственных в качестве заложников, чтобы их братья в Америке, воюющие против Германии, призадумались; западных евреев можно и выслать, например на Мадагаскар; третий – в том, чтобы создать в Палестине национальный еврейский очаг, хотя здесь подстерегала опасность, что он превратится в новый Рим.

Идея с Мадагаскаром завладела многими умами в администрации СС и даже самим Гитлером. Однако ее реализация зависела от того, удастся ли «договориться» с Великобританией – без этого и думать было нечего отправлять евреев за море. После осени 1940 года все разговоры об этом стихли. «Территориальное решение», издавна проталкиваемое пангерманистами (в частности, Классом) и подхваченное нацистами, соответствовало «временной военной стратегии». По мере того как делалось ясно, что Черчилль и не думает сдаваться, а «континентальный блок» оказался химерой, у Гитлера рождались все новые планы – достаточно вспомнить его колебания в период между летом 1940-го и зимой 1941 года. Нападение на СССР представлялось ему единственным выходом из тупика. Помимо всего прочего, оно позволяло вернуться к подлинным целям партии, в том числе к борьбе против «жидобольшевизма», о чем и было сказано руководителям вермахта весной 1941 года. Несмотря на отсутствие прямой директивы Гитлера, большинство историков склоняются к мнению, что выбор в пользу «окончательного решения» произошел именно в это время. Сейчас все более или менее согласны: речь шла не столько о принятом раз и навсегда конкретном решении, но о сложном процессе принятия решения.

Выше мы уже говорили об управленческих методах Гитлера и в деталях рассмотрели подготовку к операции «Барбаросса». Мы отметили рациональный характер этой деятельности, пусть и базировавшейся на ложных посылках. Реальное течение военной кампании вынуждало диктатора все чаще лично вмешиваться в разработку тактических планов ведения операций. Аналогичный подход может быть применен и к изучению процесса, приведшего к геноциду евреев и цыган, хотя сделать это намного труднее, учитывая гнусность цели и дефицит надежных документальных источников, не говоря уже об обилии противоречий в свидетельствах очевидцев.

Довольно часто в качестве примера приводят речь Гитлера, произнесенную 30 января 1939 года, в которой он пророчествовал на тему уничтожения европейских евреев, если только международный «еврейский капитал» ввергнет народы в новую мировую войну, указывая, что в этой речи он впервые выдал свое внутреннее желание видеть евреев уничтоженными. Но это заявление можно также понять и как новую попытку Гитлера нагнать страху на демократические страны с целью довести до конца свои планы в Чехословакии, а возможно, и в Польше, используя евреев как заложников.

Нет никаких оснований безапелляционно утверждать, что Гитлер еще до лета 1941 года планировал физическое уничтожение евреев в рейхе и в других европейских странах. Однако с восточными евреями дело обстояло иначе. Даже не делая между теми и другими принципиального различия, он классифицировал их с точки зрения «опасности» и «пользы».

В декабре 1940 года Гитлер отдал приказ относительно плана «Барбаросса», затем, после долгих размышлений, 24 февраля 1941 года пригласил к себе Геринга, Гиммлера и Розенберга для обсуждения эксплуатации восточных территорий и обеспечения безопасности в тылах войск, занимающихся «искоренением» коммунизма. Несколькими днями позже он издал новую директиву, подготовленную Йодлем, об идеологическом характере будущей войны и необходимости уничтожения большевистской элиты. Подобную миссию Гитлер не мог поручить вермахту – только специальным подразделениям СС. 5 марта штаб армии представил Генштабу общие соображения о «специальных акциях», проводимых в захваченных районах; окончательную форму этот текст приобрел 13 марта 1941 года. В тот же день начались переговоры между главным квартирмейстером армии Вагнером и шефом службы безопасности Гейдрихом. 28 апреля по их результатам Браухич издал приказ, разрешающий группам вторжения использовать против населения определенные меры.